Перекресток

— Мне бы лучше в общую, — прошу я, — есть тут четырехместные, например? С моими ровесниками желательно. А так ничего не нужно, интернет есть и достаточно. Учиться буду, чтобы не отстать. И пусть ко мне пускают всех, а не только вас.

— Теперь уже можно всех, — успокаивает Велесов, — охрану я снимаю, думаю, тебе ничего уже не угрожает.

Ага, точнее теперь я уже не нужен! Погоди-ка, у меня еще есть козырь!

— Мне Реджи звонил. Его отец попросил намекнуть, что он не против как-то уладить конфликт. Только чтобы сенат не знал о контакте.

Дядя Юра чуть не сел мимо стула. Да и Велесов выглядит озадаченным:

— А ну повтори дословно, о чем вы говорили! — требует он. Пересказываю нашу беседу.

— Выглядит розыгрышем, — сомневается крестный, — по телефону подростка такое обсуждать.

— Не думаю, — не согласился Велесов, — у сына президента защита от прослушки однозначно стоит. Да и раздувать конфликт президент не заинтересован, а сенат как раз хотел бы подставить его. Дескать — с первой же проблемой не справился. Вот что, Денис, тебе принесут другой телефон, с которого сможешь спокойно разговаривать. А что говорить, я тебе чуть позже скажу. Пока отдыхай, выздоравливай. И это…, спасибо тебе.

Отдыхать мне быстро надоело. Только связь и спасает, со всеми общаюсь непрерывно. Вставать мне на второй день не разрешают, в другую палату тоже не переводят. Зато с утра непрерывно посетители: Таня, Кира, потом Женька пришла. Поручил ей выяснить по её каналам всё про «Муху». Дальше Богдан с Тимкой заявились, скормил им всё, что мне натаскали из продуктов, а что не смогли, отправил с ними Димке. После обеда мне принесли от Велесова почти такой же нетфон как у меня. На вид ничем не отличается, могли бы просто мой перенастроить. Хотя, кто их знает эти технологии. Причем в него оказался уже вшит мой номер. Теперь вызов будет сразу на двух телефонах! Пришлось мой отключить. Не нравится мне это, защита в нем возможно и стоит, но интернетом пользоваться я лучше со своего буду.

Крестный появился только в восемь вечера. Усталый, с мешками под глазами. Это он только с работы:

— Вот что, Денис, сейчас набирай Реджинальда, узнай, может ли он разговаривать.

— И передать телефон?

— Нет, будешь сам общаться, — говорит крестный, — если, конечно, его отец лично не захочет поговорить. Так вот, если он один, скажешь, что наша сторона готова к конструктивному диалогу с президентом, но нам нужны гарантии безопасности Солодкова. Готовы выслушать его предложения. Есть вариант обмена Солодкова на их шпиона Редека. Ему еще восемь лет сидеть, так что можем обсудить. Все понял?

— Понял, если что — подскажешь, я громкую связь включу. Звонить?

Реджи оказался свободен для беседы, передаю ему информацию. Блин, просто детский сад какой-то! Две страны не могут между собой договориться и используют для этого школьников! Пусть меня ставят президентом — я со всеми договорюсь!

— Хорошо, я передам и перезвоню после обеда, — говорит Реджи.

— С ума сошел! Ваше «после обеда» — у нас после полуночи! Я больной все-таки. Давай завтра в это же время. Мир подождет нас!

Подниматься мне разрешили только через три дня. Я бы и сам попытался, но одного меня не оставляли даже ночью. Медсестры как на заказ все молодые и симпотные! И все хотели лично мне утку ставить! С трудом от них отбивался. Правда на этом их интерес и ограничивался, когда попробовал пощупать Оксану выше колен, получил по рукам. Зато поднявшись, стал изображать слабость и вышел прогуливаться по коридору прижимаясь к Ксюше. В таком виде нас и застала Таня. Ничего не сказала, но взгляд был многозначительный. Поменял Ксюшу на Танюшу, вернулись в палату.

— Неплохо ты устроился, — начала наезд Таня, — медсестрам доплачиваешь за услуги?

— Я бы доплатил, но они не ведутся! — честно признаюсь. А что, раз она не хочет, я имею право! У меня это…, спермотоксикоз!

— Все вы мужики одинаковые! — сделала вывод Таня. Начала выкладывать принесённое: апельсины, печенье, соки. Меня хотят сделать толстым и прыщавым!

— Слушай, если у тебя есть время, отвези это лучше Димке, — предлагаю я, — ну помнишь, я рассказывал о мальчике, ему ногу отрезало поездом. Бабушка оформляет документы на усыновление. Знаешь, как он рад будет, если ты приедешь, к нему никто не ездит. Пацанов с детдома не пускают в палату.

— Ладно, съезжу, — обещает Таня. — Папа просил у тебя узнать…, если он найдет то, что ты просил…, поможет ли это России быть первой в открытии термоядерного синтеза?

— То есть у него есть запись? Скажи ему, что поезд ушел. И я еще припомню будущему тестю, как он отнесся к моей просьбе!

— Ой, тестю! — фыркает Таня. — А мое мнение имеет значение?

— Конечно! Ты имеешь право выбрать имя для первого ребенка! — продолжаю прикалываться. А там кто его знает, как получится.

Интересную беседу прервал Радик. Первый раз пришел, ему битой тоже досталось — отлеживался. Ребро сломано, а так легче чем я отделался. Долго общаться не получилось — меня забрали на процедуры.

Звонка от Андрея дождался на десятый день: