Перекресток дальних дорог

Его делами на фондовой бирже ведал теперь Джон Триллинг. Дела Парчеллинга шли далеко не блестяще, акции непрерывно падали; но можно ли в этом винить Триллинга? Ведь у него и своих дел было по горло. Мог ли он поэтому как надо уследить за делами своего друга?

* * *

- Лантар, замри!

И огромный пес-волкодав замирал, стоя на задних лапах. Джон наслаждался, глядя на пса, неподвижного, как статуя. Вдоволь налюбовавшись, он командовал:

- Ко мне! - И пес с радостным лаем кидался на грудь Джону, норовя лизнуть его прямо в губы. Частенько ему это удавалось, и тогда Джон притворно сердился, легонько шлепал пса. Видно было, что оба отлично понимали друг друга.

В этом грузном, обрюзгшем человеке, одетом в яркую шелковую пижаму, трудно было сразу узнать грозного Джона Триллинга. Большой Хозяин от души дурачился и веселился вовсю.

- К вам звезда, босс, - сказал неслышно вошедший дворецкий, фамильярно подмигивая. Будучи любимцем Триллинга, он позволял себе многое, на что, пожалуй, не мог бы осмелиться ни один человек в стране.

- Какая звезда? - не понял Джон.

- Знаменитая кинозвезда Мэрилин Гринги собственной персоной, - разъяснил дворецкий.

- А, Мэрилин! Что ж ты? Зови!

- Но… может быть, подать вам переодеться?

- Ну, вот еще! К чему эти церемонии? Ты ведь знаешь, что мы с Мэри давние друзья.

Оставшись один, Триллинг все-таки надел халат и застегнул его на все пуговицы. Затем он уселся за стол, приняв серьезный вид. Дверь отворилась, и в комнату стремительно вошла Мэрилин.

- Здравствуйте, Мэри, - сказал Джон, поднимаясь. - Рад вас видеть.

- Я также, - ответила Мэрилин.

Пес сдержанно зарычал, оскалив клыки.

- Лантар, ты не узнаешь меня? - сказала Мэрилин удивленно.

- Ничего странного, сударыня, - улыбнулся Джон. - Вас не было здесь так давно, что пес успел вас позабыть. Да и ваш покорный слуга тоже соскучился по вас.

- Да, я виновата перед вами, Джон.

- О, что вы, я не об этом! - быстро заговорил Триллинг. - Но уж, во всяком случае, я ведь считаюсь покровителем вашей студии, и хотя бы благодаря этому обстоятельству мы могли бы видеться с вами почаще. Садитесь, дорогая, садитесь! Лучше сюда, в кресло. У окна будет удобнее.

Мэрилин села, закинув ногу на ногу.

- Сигарету? - сказал Джон, щелкнув портсигаром.

- Благодарю. - Глубоко затянувшись, Мэрилин закашлялась. Успокоившийся Лантар подошел к Мэрилин и внимательно обнюхал ее ноги.

- Итак, что же вас привело ко мне? - спросил Триллинг. - Уж наверное, не просто желание повидаться, - добавил он с едва скрытой горечью. - Что? Увеличить съемочные фонды? Или ходатайствовать о предоставлении труппе отдельной ракеты для вылета на Марс, на новые съемки? Угадал?

- Нет, Джон, на сей раз не угадали.

- Ну и хорошо. Тогда, может быть, забудем о делах и прокатимся немного? Мне как раз вчера Мокомпания презентовала любопытную машину…

- Нет настроения, Джон. Я ведь пришла к вам с одной вещью, - негромко сказала Мэрилин.

- Ara! Значит, я все-таки оказался прав. Просто проведать Джона нельзя, обязательно надо к нему приходить «с одной вещью».

- Я пришла относительно Катиля Револьса, - так же негромко сказала Мэрилин.

- Вот как, - насторожился Триллинг.

- Револьс невиновен, он не имеет отношения к этим ужасным происшествиям.

- Но он сам признался.

- Ах, это не имеет никакого значения! Револьс психически болен, и это у него просто мания.

- Не думаю, - сказал Триллинг. - А почему, собственно, судьба Катиля Револьса интересует прекрасную Мэрилин Гринги?

- Лучшего Иоанна Крестителя нам не найти.

- Не беспокойтесь. Лучшие трагики страны будут к вашим услугам. Об этом я сам позабочусь.

- Револьс невиновен, - горячо повторила Мэрилин.

- Правосудие не ошибается.

- Джон, я прошу вас, лично вас: спасите ему жизнь!

- Вы обращаетесь не по адресу, - развел руками Триллинг, - я только частное лицо.

- Это ваше последнее слово?

- В части Револьса - да.

- В таком случае прощайте. - Мэрилин поднялась. - Откровенно говоря, я была о вас лучшего мнения.

После ухода Мэрилин Триллинг несколько минут сидел неподвижно. Подперев ладонями щеки, он думал. Не последнее место в его мыслях занимал Катиль Револьс. То, что Револьс непричастен к обоим покушениям на Парчеллинга, было отлично известно Джону Триллингу. Но в той большой игре, которую затеял Триллинг, инженер Револьс был пешкой, и эта пешка должна была погибнуть. Таковы неумолимые законы игры.

В глазах общественного мнения страны преступником является Револьс. Если есть еще сомневающиеся в этом, их надлежит убедить. И об этом позаботится Большой Хозяин. К его услугам весь огромный, отлично вымуштрованный аппарат, состоящий из газет, радио и телевидения.

Тяжело поднявшись, Триллинг подошел к пульту связи, поблескивавшему в неярких лучах сентябрьского солнца.

На выпуклом экране послушно возникло лицо начальника тайной полиции.

- Вы закончили дело Револьса? - спросил Триллинг тихим голосом, не предвещавшим ничего хорошего.

- Поверьте, босс, я сделал все…

- Почему же до сих пор нет обвинительного заключения?

- Но ведь у нас нет пока вещественных доказательств преступления…