Перелетная птица-2

Внезапно армия фельдмаршала Уилсона оказалась в положении много худшем, чем Куропаткин со своими войсками.

– Робинсон, на какое время нам хватит имеющихся боеприпасов?

– Не более чем на неделю боёв средней интенсивности, сэр Уилсон.

– Но вы полагаете, что воевать придётся более активно?

– Это очевидно. Судя по сведениям, что поставляют нам военная и агентурная разведка, у русских очень решительный, умный и инициативный командующий. Он не позволит нам свести дело к ничьей.

– Печально. Робинсон, мы с вами пришли к выводу, что уйти вдоль Памира, через Гиндукуш в Афганистан у нас не получится.

– Не получится, сэр Уилсон. Это не пологие и уютные Альпы с необычайно мягким климатом, через которые ходил Ганнибал. Здешние горы высоки, необычайно суровы и непроходимы для больших масс войск.

– Уход через Турфан и Гоби в Центральный Китай представляется весьма сложным.

– Переход через пустыню намного более суровую, чем Сахара, представляется маловероятным. Местность чрезвычайно пересечённая, изобилующая ущельями, оврагами, сбросами и крутыми склонами. И самое главное, тут практически нет воды.

– Может быть, стоит рассмотреть вопрос эвакуации только англичан? – высказал мысль фельдмаршал.

– Я думал об этом. Англичан в армии около двадцати тысяч, но и их вывести представляется маловероятным. Разве что воспользоваться примером Наполеона, который спас себя, бросив свои войска в Египте.

– Мы с вами не Наполеон, нам подобной шалости не простят. Хм… Остаётся единственный выход: возвращение тем же путём, которым мы прибыли сюда. Разве что будем ехать не в комфортабельном вагоне, а верхом на лошади.

– Я тоже не вижу иного выхода, сэр Уилсон.

– Итак, слушайте моё решение, Робинсон: мы уходим. Готовьте расчёты сил и средств для марша. Полагаю, что с собой удастся взять только личное стрелковое оружие. Всю технику и тяжёлое вооружение придётся оставить здесь. Подумайте, что мы можем спасти и вынести с собой. Чёрт возьми, в самом лучшем случае марш составит около полутора тысяч миль.

– Одно лишь если не утешает, то слегка ободряет: на этом пути у нас не будет большой нехватки питьевой воды.

– Ну хотя бы это хорошо.

***

Александра срочно вызвали к командующему, и, отложив все дела он поспешил.

– Александр Вениаминович, как вы знаете, операция по планированию нашего наступления вошла в завершающую фазу. – сказал Брусилов, прохаживаясь вдоль стены – Однако, только что получил я получил разведсводку, в которой отмечается странная активность неприятельских войск. У меня нет понимания их замыслов. После того как мы, воспользовавшись случаем, фактически уничтожили их единственный путь связи и снабжения, англичане должны либо ускоренно восстанавливать эту дорогу и готовиться к боям с нами, тем более что обладают превосходством в силах. Либо они должны готовиться уходить, а тут у них не один, а три пути. Эта неизвестность очень тревожит меня. Вам надлежит обследовать с воздуха дислокацию британской армии и вынести своё суждение, разумеется, подкреплённое соответствующими фотоснимками. Одновременно и наземная разведка проведёт свои рейды, а при удаче захватит важного офицера, обладающего нужными сведениями. Что вы на это скажете?

– Полагаю, что вы правы, и мне следует организовать воздушную разведку, но не простую, а высотную.

– Поясните, что вы имеет в виду.

– Я думаю, что британский командующий сделал правильные выводы из выявленных возможностей, которыми обладает наша авиация. Самолёты, летящие на средних высотах легко выявить наблюдателям, и командир имеет возможность отдать приказ, скажем, войсковой колонне рассеяться. Таким образом мы видим сверху просто толпу, а куда она направляется – непонятно. Самолёт, летящий на очень большой высоте, выдаст инверсионный след.

– Что это такое?

– Вокруг частичек выхлопных газов конденсируется влага, которая тут же замерзает в виду снежинок. Таким образом, за самолётом образуется белая полоса, видная на большом расстоянии.

– Да, я видел такие следы. Однако продолжайте.

– А вот на высотах четыре-пять километров самолёт уже неясно виден, а инверсионный след ещё не образуется. Я прикажу окрасить машины в голубой цвет, что тоже снизит их заметность. Но у меня есть просьба, Алексей Алексеевич.

– Постараюсь выполнить всё, что попросите.

– Разрешите мне тоже участвовать в этой разведке.

– Обоснуйте своё желание.

– У нас ещё мало пилотов достаточного класса, для проведения этой работы. Здешнее небо очень сложное – плоскогорье и близость высочайших в мире гор. Сами полёты здесь сложнее чем в Европе, а если учитывать необходимость соблюдать скрытность, то и вовсе непростые. Лётчики быстро учатся, всё-таки это русские офицеры, но времени на учёбу у них было маловато.

– Да, Александр Вениаминович, вы со своим опытом сверхдальних перелётов здесь весьма ко двору. Хорошо. Я разрешаю ваше участие в разведке, но с условием, что вы будете крайне осторожны.

– Приложу все старания.

***

Весь личный состав дальней разведывательной эскадрильи, включая даже фотографов, механиков и бортстрелков, собрался в классе инструктажа. Александр держал речь: