Перелетная птица-2

Дырку входа оставили маленькой, только чтобы пролезть на четвереньках, да и ту заделали плащ-палаткой, обмазанной глиной.

– Эх, ребята, с каким удовольствие я бы сейчас помылся! – вздохнул бортмеханик.

Он стянул с себя полётный комбинезон, остался в полевом кителе с погонами подпоручика. Сняв сапоги, он уселся на расстеленный спальный мешок, оперившись спиной о стенку.

– Печально, но воды нет. – покачал головой Андрей – Там дальше, километрах в двух, есть родник, пусть и маленький, но попить-умыться бы хватило. И пещера практически готовая. Там в середине можно стоять не нагибаясь.

– Чудак-человек! А почему ты выбрал это место? – удивился стрелок – Тут ни воды, ни простора, и копать пришлось как тем сусликам.

– Ильич, все источники воды здесь на строгом учёте. – усмехнулся Андрей – Все местные жители знают о нём, и такие места проверяют в первую очередь. Я к тому роднику близко не подходил, чтобы не наследить. Потом, если застрянем тут надолго, сходим туда за водой, но нескоро и с большой осторожностью.

– И верно! Тут ты прав. – уважительно отозвался стрелок – Вас такому в училище учат?

– Да, офицеры у нас бывалые, делятся опытом.

– Мне вот что интересно: ты сказал, что западный берег озёр обрывистый, потому что его подмывает. Я знаю, что такое же явление и на реках. Почему оно происходит?

– Это происходит из-за вращения Земли. Сила инерции толкает воду с востока на запад.

– Так просто? А вот скажи Андрей, ты упомянул, что тут ходят большие волны. Я и сам виду следы работы воды, но откуда бы ей взяться в таких количествах?

– Всё дело в типе снеготаяния. Ты же из коренной России?

– Да, из тверской губернии.

– Как у вас проходит паводок: в марте начинает таять, в апреле таяние становится максимальным. Вода сначала впитывается в почву, потом начинает стекать по склонам., и в реках разливается поверх льда. Потом лёд всплывает, ломается, начинается ледоход. Так?

– Именно так.

– Потом вода постепенно сходит, иногда, если лето сырое, задерживается до июня-июля. Такой тип паводка называется среднерусским. А здешний паводок именуется казахстанским. Здесь в марте ещё трещат морозы, в начале апреля начинается снеготаяние, причём стремительное, потому что резко, буквально сразу, начинается жара. Ночью бывает и подмораживает, а днём палит солнце. Весь снег тает и бурными ручьями стекает под уклон. Все низины наполняются водой. Возьмём для примера это озерное ложе. Я для себя отметил линию стояния воды, и понял что глубина озера достигает пяти-семи метров. А потом всё стремительно сходит. Что-то просачивается, что-то стекает, а всё остальное испаряется, и весь паводок, от первых луж до сухих дорог, укладывается в две-три недели.

– Как интересно! А какие ещё типы паводков есть?

– Есть дальневосточный, когда летом с Тихого океана приходят тайфуны…

– Тихо! –скомандовал Александр – Неприятель!

В узкую щель, оставленную для обзора, он видел в ста метрах он него, остановились два кавалерийских офицера в высоких тюрбанах. О чём они говорят слышно не было, впрочем это неважно. Солдаты старательно осматривали всё вокруг. Совсем рядом слышались звяканье конской сбруи и топот бегающих туда-сюда солдат. Вот мелькнули ноги в коротких сапогах – это мимо прошел очередной вояка.

«Пусть гуляют – подумал Александр – чем больше они натопчут, тем труднее собакам будет взять наш след».

Четверть часа тревожного ожидания, и кавалеристы уехали восвояси.

– Что там, господин полковник? – присел рядом бортмеханик.

– Уехали.

– Ага! Теперь ждём местных?

– Ждём. А потом ждём ещё не менее суток.

– Понимаю. Я бы на месте местных выбрал бы высоту, да посадил там наблюдателей. На равнине видно далеко, даже и по ночам, благо сейчас полнолуние.

– Вот-вот, об этом и речь.

На следующий день три десятка мужчин в стеганых халатах и меховых шапках в сопровождении пяти огромных собак, принялись обшаривать всё вокруг. Эти старались куда лучше солдат: один даже сунулся в дырку входа, но по счастью, принял обмазанную глиной парусину за настоящую стенку и не полез дальше.

Из опаски выждали сутки и только потом, с величайшей осторожностью, стараясь не высовываться из тени, стали по очереди выходить наружу, чтобы наблюдать за небом. Три дня результатов не было, на четвёртый день в убежище сунулся бортмеханик:

– Господин полковник! Заметили самолёт, Андрей подаёт знаки.

– Спасибо Ильич, иду!

Андрей стоял в просвете между глиняными откосами. В руках он держал гелиограф – зеркальце с крышкой и дырочкой. В дырочку он наблюдал за самолётом, стараясь совместить отражение Солнца на крышке со специальной отметкой – в этом случае солнечный зайчик отправлялся точно в сторону самолёта.

– Эх, не заметили ребята! – разочарованно вздохнул механик.

Но Андрей, злобно оскалившись в его сторону, едва не плюнув, продолжил посылать знаки.

Чудеса случаются. Далёкий самолёт в небе вдруг развернулся и встал у круг.

– Сигналь, Андрюша! Сигналь дорогой! – оглушительным хором зашептали механик со стрелком. Александр промолчал, но подумал о том же.