Переписка двух Иванов (1935 — 1946). Книга 2

Я хотел по доброй воле дать им на издание, а получил «встречу»: трепали мою рукопись, над которой я проработал два месяца, чтобы приготовить для печати, в окт<ябре>–ноябре 36 г. Получил отклик. А Кл<имо>в мне не отвечал с января 37. Как потонул. Неправда, что я отдал его «на съедение» З<еммеринг>. Он сам себя отдал, своим отношением ко мне. Я с него денег не требовал, я просил сообщить о судьбе книги, и где она. Ни звука. Мне его жена С<офья> Т<ерентьевна> сама написала, что не отвеч<ает> он потому, что не может послать Вам. Я ей написал — пусть не стесн<яется>, а ответит о книге. Молчание. Я в п<ись>ме к З<еммеринг> обмолвился в раздраж<ении> — ведь я уже не я был, — надо же все знать! — что меня беспок<оит> судьба рукописи, мне не отвечают на ряд писем, и я объясняю это только тем, что Кл<имов> смущен, что не может уплатить мне оставшийся у него мой — мучительно заработанный в Риге гонорар, когда у меня взяли последние мои силы. Ведь у меня именно взяли эти силы, это сказалось после. Я больше 10 раз выступал и только два раза мне платили: остальное — я все — для молодежи. А они вон и рукопись замотали, и не отвечали, и... про деньги забыли. Нет, никакой «страшной мести» не было, я остался до конца терпеливцем, и только горькая обмолвка в письме. Я еще С<офье> Т<ерентьевне> писал — пусть Кл<имов> не смущается, что не может послать, пусть мне рукопись найдут, скажут, — о судьбе ее. И вот, — в литерат<уре> вопрос, в моем, я решителен. И я вырвал рукопись. Где буду издавать? Не знаю. Не до того, и пути узки. Вышло 2 изд<ание> «Няни». «Пути» подход<ят> к концу — продажа-то. «Ст<арый> Вал<аам>» — я подарил Обители. Издали превосходно. Вышел в перев<оде> А. Лют<ера> рассказ — Ваш — «Свет Вечный». [297] Но, конечно, я ничего не получу, — ведь — в Б<ерлин> пожалуйте, скажут. Вышла книга М. Ашенбренн<ера>, 

[298] о Ш<меле>ве, и ее не видел. Не послал мне автор, или послал — на старый адр<ес>, и она утратилась. Получил в дар от Союза Рус<ских> Учит<елей> из Риги — июл<ьскую> книгу «Русского Обозрения», 1895 г., с первым появив<ившимся> рассказом Ивана Шмелева «У мельницы». Круги завершаются: и «Ст<арый> Вал<аам>» (отзвук 42-летия) и эта первая печать — У мельн<ицы> — здравствуй-прощай! 29 дек<абря> [299] б<удет> забаст<овка>. И так я не могу работать в моих тяжк<их> услов<иях>, а тут... — б<ыть> предметом повторного «опыта»? И я написал в Прагу, Варш<авско>му, прося о визе для отбытия в монастырь на Карп<атскую> Русь. Там я, м<ожет> б<ыть>, смогу закончить, что хотелось бы — очерки для «Лета Госп<одня>» и «Пути Небесные». Все больше слышу о них. Даже и архипастыри «благословляют». Но книга, пока, не для них, думаю. Скорей — в соблазн может ввести. «Даринькины искушения». Но... что я хотел бы показать... да-льше! Голова кружится, ско-лько есть! Ах, Россию бы развернул, монастыри, деревню, поместья, земство, Азию, Оптину.... И вот, нет времени. Пока сердце пришло в норму, говорит докт<ор>. Но когда только-только уйдешь в работу... видишь — уже 3 ч., а я не завтракал, и ни-чего не приготовлено! И вот, одевайся, иди покупать, готовь наскоро... — при моем-то желудке! — смотришь — 5 ч., устал. Поглотаешь — устал, устал. Приляжешь — ведь мне 65-й пошел с октября, — 8 ч., надо письма кой-какие, надо комнату подмести, — в тесноте-то! — какая работа... надо что-то попить, молока, что ль,.. — а доктор одно — надо питаться! Чудеса, что я как-то урвал часы для «Филиповок». Да еще провел их через три

переписки. А что заработаю?! А Вы мне — «отдал на съедение»… ко-го? Неправда, не отдавал. Меня сожрали и гложут.

Благодарю Вас за указание Зиле написать Карташеву. Только вчера получил ответ на это писание. И это было очень кстати. — В книге Вашей мно-го опечаток, — я же ее четыре раза прочитал. А что слабо я написал о ней [300] — знаю, я писал за неск<олько> дней перед «отходом»… несостоявшимся пока, — через неделю я умирал, и говорил мысленно, не в силах пошевельнуть пальцем: вот и все. Кров<яное> давл<ение> упало до 6 с мал<ым>. Мне сделали в теч<ение> часа 3 впр<ыскивания> камфоры. Я через посл<еднюю> силу писал о В<ашей> книге, что-то повелевало, а чувствов<ал>, что нет уже сил, что я кончаюсь.

Не утруждайте себя, не пишите мне, я знаю, как Вам это трудно. Знаю, но не знаю — почему. Да будет Господня милость над Вами обоими, милые. Вы ни слова не написали о Наталии Николаевне. Мне очень тяжело думать, что я м<ожет> б<ыть> вызвал чем-ниб<удь> ее немилость. Пусть простит меня, всячески ослабевшего, — я в полусне, в полубытии. Скажу в посл<едний> раз —

нужна история Рус<ской> Культуры! Только Вы можете дать.

Ив. Шмелев.

<Приписка:> С наступающим Рожд<еством> Христ<овым>. С наступающим Днем Ангела.

С Нов<ым> Годом! Вряд ли я смогу написать Вам. Я, просто, — гибну в оброшенности, в неуюте жизни моей.

314

И. С. Шмелев — И. А. Ильину <19.I.1938>

<Открытка>

19. I. 38.

Собор И. Предтечи (20)

Крещение Господне.

С днем Ангела-Хранителя, дорогой друг!