Переплетение судеб (СИ)

Места ушибов горят и пульсируют болью, на глаза брюнета наворачиваются слезы, а последующие за толчком удары, обрушивающиеся на спину и ребра, заставляют сжаться в маленький комочек. Под веками вспыхивают искры от жгучих болезненных ощущений, соленые струи стекают по впалым щечкам, с губ срываются тихие стоны.

- Чертов уродец, - кричат другие ребята, втаптывая ребенка в землю. – Не смей приближаться к Лиссе, кретин! Ты не достоин, быть рядом с ней! Знай сове место, нищенка!

Удары обрушивались один за другим, пока мальчишкам это не наскучило. Пнув черноволосого мальчишку ещё пару раз под ребра, жестокие ребята разбежались, оставив Джеймса одного в каком-то темном закоулке, где воняло отбросами близстоящей кафешки. Холодный поток воды обрушился на многострадального ребенка с быстро чернеющего неба, словно сама природа была против его существования.

«Мерзкий, ничтожный, такой же отброс, как и среди которых ты валяешься!» - набатом стучало в голове Николсона-младшего, пока ледяные капли били по его спине.

Соленые дорожки слез смешивались с водой, что ручьем стекала по телу Джеймса, что с трудом поднимался на ноги, держась за грязную стену. Он знал, мама опять будет плакать, зализывая его раны, а отец от бессилия сжимать кулаки, не имея возможности помочь своему единственному ребенку.

- Сынок, - шепчет женщина в слезах, стараясь причинить как можно меньше боли, - прости нас…

Джеймс.

С хриплым выдохом распахиваю глаза, а по коже расползаются фантомные синяки и ссадины – отдающие тупой болью – что получал во время очередных нападок моих одноклассников и старшеклассников. Грудь сдавливает от ужаса и боли, что пронзали меня каждый божий день, когда я собирался в школу, потому что я знал, что какой-нибудь придурок меня поймает и изобьет. Хотя, они никогда не нападали поодиночке, всегда лишь скопом, словно овцы пытающиеся загрызть волка, пока он не съел их.

Страх волнами накатывает на меня, вынуждая тонуть в этой адской пучине, и больше некому вытаскивать меня из кошмаров, спасая от всех тех чувств, что тянуть на самое дно. Я сам оттолкнул, сам сделал больно…

Тихий стон срывается с моих губ, пока я пытаюсь выдавить себе глаза пальцами, надеясь, что хоть так страхи, закутывающие меня, словно в рубашку для безумных, исчезнут. Но все тщетно, эфемерные фигуры моих детских мучителей предстаю предо мной, смеются в лицо, тыкая пальцем, и я вроде уже давно не ребенок, но все равно это сильно бьёт по мне.

«Что такое, Николсон, твоя семейка разбогатела, а ты все так и остался уродом и полным кретином!?».

Смех, окружающих меня детей, сливается в какофонию звуков, пока я пытаюсь выбраться из этого кошмара.

«Променял заботливую жену на какую-то потаскуху? И-ди-от..».

И без вас знаю, что сглупил, подверг опасности не только себя, но и всю свою семью. Быть может, Дженнифер была права, может это и впрямь сделала со мной Мелисса, сначала авария, затем попытка вызвать передоз убойным коктейлем. Может я и впрямь ошибся в ней? В них обеих?