Перерождение феникса: Чужой изгнанник (СИ)

— Но… раньше… — растерянно пролепетал Рейчер, когда Голубка уже подошла поближе и стала рассматривать порез. — Раньше всё заживало за секунду!

Девочка, не слушая, приложила свою ладонь к запястью парня. Слабое белое свечение вышло из-под её руки, и кожу Рейчера начало щекотать. Когда всё прошло, рана чудом испарилась, оставив после себя едва заметную красноватую полоску.

— Это тоже моё умение, — поспешно объяснила Голубка, не дожидаясь вопроса. — Исцелять. Остальные так не умеют, но у них есть вещи и получше.

— Уже не знаю, что может быть лучше, — язвительно заметил Рейчер. — Это как иметь огромный подорожник всегда при себе!

— Наверное…

Парень вновь ощутил покалывание в груди. Любопытство вновь отрастило шипы и теперь принялось за старое: рвать душу на куски со всей силы. Любопытство — самый страшный грех, как заметил Рейчер, что впивается в наше сердце острыми когтями тьмы. Люди привыкли к повседневным вещам, однако, когда им становится видна незримая пелена неведомой никому ранее тайны, корни неравнодушия и интереса начинают мучить их, тем самым медленно убивая, пока они не узнают правды. Однако бутоны поистине прекрасны — цветы любопытства, проросшие в сердцах, никогда не сравнятся ни с чем иным: их лепестки нежные, точно гладкая шёрстка новорождённых, ещё глупых котят, на них нарисованы изящные узоры, переплетающиеся друг с другом в застывшем танце… Любопытство — это великое качество, что позволяет нам видеть, чуять, слышать и осязать больше, чем человек со слепым сердцем. Однако у всех изящных цветов появляются шипы, способные проколоть даже самый твёрдый камень. И парень вновь убеждался, что этот цветок стал смертельным паразитом в его чувствах.

«Я так хочу изучить эту силу! — проскользнуло в мыслях, и Рейчер сладостно зажмурился. Этот мир хранит в себе столько тайн и загадок. А если не воспринимать слова Александры как откровенный бред? Что если это правда? Тогда сколько ещё предстоит узнать… — Готов ли я?»

Голубка действительно смогла хоть немного заживить душевные раны, подкинув дрова в огонь страсти. Рейчер уже и забыл, каково это — иметь перед собой цель и твёрдо добиваться её. Если в этом мире и существовала магия, то он точно хотел бы внести вклад в её развитие и даже стать знаменитым. Вот только пока мальчишка не мог понять, с чего начать. Он хотел научиться превращаться в какое-нибудь животное, но в итоге всё это кончалось очередным провалом. Мысли о магии затуманили прошлое, из-за чего Рейчер даже не смел вспоминать о трагедии. С бандой Эрнагесена он тоже побаивался сталкиваться, считая, что выставит себя в дурном свете. К тому же, встреча с братом, которого не видел всю свою жизнь с момента аварии… «Нет, я не смогу!» — злобно шипел Рейчер, ненавидя себя за трусость.

Владелица белого амулета снова пришла к парню с продуктами питания и бутылкой водой. За окном уже во всю светил белоснежный череп луны, зловеще одевая зелень Леса в голубоватое свечение. Светлячки миниатюрными солнцами хаотично летали по округе, группируясь в маленькие стайки. Умиротворённую тишину прерывал одинокий вой сверчков, сидящих где-то в траве и, не унимаясь, они пели свои прерывистые серенады. И единственным светом в ближайшем радиусе был несчастный огонёк свечи, горевшей в доме лесника.

Рейчер удивлённо посмотрел на вошедшую гостью, отрываясь от чтения. В последнее время парень, пытаясь оправиться от эмоционального шока, вызванного смертью Вадима, пытался вспомнить увлечение, привитое Анастасием. Голубка охотно приносила книги из банды Эрнагесена, явно никому не нужные, вместе с едой и питьём. В какое-то время мальчишке было противно от мысли, что он стал зависим от обычной девочки, поддерживающей его незначимое существование. Но она всё равно продолжала делать это, принося всё новые и новые запасы пропитания.

— Ничего, что сейчас немного ночь? — прошипел Рейчер, ощущая новый огонь злобы. — Всё, спать! Но нет. Ты вдруг вспомнила обо мне!

— Я не смогла прийти раньше, — жалобно пролепетала Голубка. — Змей тяжело заболел, я должна была находится рядом с ним, чтобы помочь. Моих способностей недостаточно, но они немного приглушают головную боль и слегка облегчают перенос болезни. Сейчас, когда он наконец уснул…

— Я не нуждаюсь в твоей помощи! — огрызнулся Рейчер, оскалив зубы. — Я могу позаботиться о себе сам! Ты только посмотри на себя и на меня. Ты — всего лишь маленькая девочка, не больше этого! Я же уже могу сам найти себе еду.

— Просто в этом нет ничего стыдного, если ты про это… — Голубка зевнула, оперевшись о стену. — Извини, но я более опытна. Я уже не первый день выживаю, знаю, где и как добыть еду, чтобы тебя не поймали. Ты же, как я поняла, пока не знаком с такой жизнью. И пока не сможешь познакомиться… Ты пока ещё сломлен и просто не готов. Самая сложная часть — начать, но в таком состоянии…

Заметив гневный взгляд Рейчера, девочка умолкла. Она продолжила аккуратно ставить на стол очередную порцию хлеба, одновременно борясь с сонливостью. День, полный утомления и сложностей, просто выбил её из клеи.