Перерождение феникса: Чужой изгнанник (СИ)

— Прости, если обидела… — спустя некоторое время, виновато прошептала Голубка.

Рейчер, с трудом подавив в себе вздох, проскрипел:

— Сама-то хоть доберёшься обратно? Ты уже с ног валишься.

— Да, конечно, — соврала Голубка, и парень закатил глаза: слишком уж заметна была эта ложь.

Под нижними веками владелицы белого голубя отчётливо были видны мешки, портящие изящную голубизну глаз. Да и сама малютка дрожала от усталости и с трудом стояла на ногах. Ей уже не терпелось поскорее сомкнуть веки и погрузиться в объятья сна, но она должна была закончить дело до конца.

— Ты никуда не пойдёшь! — крикнул Рейчер, когда девочка уже развернулась. — Не хватало, чтобы ты в таком состоянии пошла преодолевать огромные расстояния.

— Не так уж и далеко мне идти… — начала отпираться Голубка, но мальчишку было уже не переубедить.

— Сейчас ты настолько слаба, а именно в это время и ходят поехавшие маньяки! Слушай, если ты умрёшь по дороге, ты сделаешь этим не себе, а мне хуже, — если уж ты так не думаешь о себе! Тут хотя бы тепло и кровать есть. Комары иногда кусают, но это несмертельно.

— Но как же ты?..

— Ночью я больше читаю, вместо сна, — отмахнулся Рейчер и небрежно откинул книгу на захламлённый стол. — Ты и так достаточно помогала мне. К тому же, этот дом — твоя находка, ты меня притащила.

Голубка хотела что-то возразить, но сил попросту не осталось. Укоризненный взгляд парня заставил её покорно повиноваться. Девочка несмело присела на кровать и поразилась тому, насколько она оказалась тёплой и уютной.

— Но я же могу сама дойти…

Слова стали казаться чужими, посторонними. Собственный голос был просто неузнаваем. Сил для того, чтобы закончить предложение не осталось, и Голубка начала быстро проваливаться в объятия Морфея. Подушка и одеяло сыграли роль некой наркозной маски, не давая и шансов малютке проснуться в ближайшие несколько часов.

«Ну конечно, сама сможешь дойти в таком состоянии», — язвительно подумал Рейчер, слегка улыбнувшись, и занялся бардаком на столе. Разбросанные по всем углам книги парень собрал в стопку, батоны несъеденного хлеба и полупустую бутылку с водой — в отдельную кучу. Старые карандаши, что были принесены сюда ещё до прихода владельца чёрного амулета, красовались на подоконнике. В эту ночь совершенно не хотелось читать, да и сон постепенно начал заслонять рассудок. «В отличие от неё, я могу продержаться до утра», — напомнил себе Рейчер, взглянув на соню. Сколько раз она спасала его никчёмную жизнь и продлевала существование? И не просила ничего взамен…

Словно раскат грома, послышался стук в дверь.

От неожиданности Рейчер вздрогнул, обронив на пол несколько карандашей, недавно находившихся у него в руке. Парень настолько привык к тишине, бережно охраняемой Лесом, что даже и подумать не мог о лишнем шорохе. Косо посмотрев на Голубку, чтобы убедиться, что та не проснулась, владелец чёрного амулета двинулся в сторону двери. Стук, как назло, повторился, чтобы точно не прокрались сомнения насчёт того, что он был не намерен и не вызван ветром или какими-нибудь заблудившимися птицами, ударяющимися в кромешной тьме о препятствие в виде дома. Едва мальчишка коснулся ручки, он тут же замер, пытаясь угомонить дикое сердцебиение. Сказать, что этот стук напугал его — ничего не сказать, но нельзя было допускать, чтобы эмоции вновь взяли над ним контроль. Глотнув побольше воздуха, Рейчер открыл дверь.

Холодный сквозняк сразу же залетел в помещение.

На пороге никого не было. Только шёпот сонных деревьев, чья листва была одета в лунное свечение, неприветливо встретил гостя. Парень недоверчиво потянулся за догоравшей свечой, чтобы осветить округу. Ни единой живой души, не считая комаров и прочих птиц. «Может, и впрямь ветер? — подумал Рейчер. — Или мои галлюцинации?» На всякий случай мальчишка прошёлся вокруг дома, чтобы убедиться наверняка в гордом одиночестве данной постройки.

Вернувшись к порогу домика лесника, Рейчер, уже протянув руку к двери, замер. Прямо на крыльце лежало, впитывая в себя лунный свет, белоснежное, как чистый снег, перо. Оно сияло во мгле, переливалось мягкими цветами. Сначала глаза прожгла боль из-за яркого света, но, несмотря на это, Рейчер наклонился и подобрал подарок судьбы. На ощупь перо было мягким и приятным, но таким, казалось, хрупким. Оно было изящным и прекрасным, продолжало озарять море тьмы даже таким крохотным мерцанием, и не думая сдаваться.

До спины кто-то резко дотронулся, и парень отшатнулся, едва не вскрикнув от неожиданности. Но то, что он увидел перед собой, сразу же успокоило. Маленький белоснежный голубь кружился вокруг парня и наконец осмелился аккуратно сесть ему на плечо. Оперение птицы светилось так же, как и подобранный подарок Леса, и было сразу понятно, за чем вернулось хрупкое создание. Голубь неприветливо клюнул мальчишку в ухо и, вспорхнув, отлетел чуть подальше, присаживаясь на ветвь соседнего дерева.

— Вот же дьявол! — прошипел от боли Рейчер, потирая болевшее место.