Переступить черту. Истории о моих пациентах

Временами она была угрюмой, не работала больше так много, стояла без дела и жаловалась на тоску по дому. Однажды она лежала в постели, у нее не было аппетита, она жаловалась на боли в груди. Объективно никакие признаки заболевания не обнаруживались, температура была нормальной. На следующий день она без разрешения встала, сказала, что чувствует себя хорошо и уже может снова работать.

Иногда ее находят плачущей: она плачет полдня, не называя причин; например, однажды она сказала, что пастор проповедовал о винограднике, это ее так тронуло. Одна особо усердная санитарка, которая была ей ближе других и в отношении которой она в противоположность к остальным также никогда не позволяет себе противоречить, показала, что Ап. ей иногда намекала, из-за чего она так плачет. Она думает о своем преступлении, которое она не может забыть. Много раз она также говорила, что если она выйдет из клиники, то что-нибудь сделает с собой. Другим Ап. никогда не делала таких намеков.

С течением времени Ап. стала считать, что не хочет больше оставаться служанкой, а хочет учиться шитью. Последнее она с мастерством делала у одной няни.

В апреле 1907 г. в первый раз наступила менструация. Она была очень усталой, но вообще-то нормальной.

В июне она иногда была очень раздраженной, громко хлопала дверями, много болтала с персоналом, давала санитаркам «вызывающие ответы», когда она должна была выполнить работу или когда ее о чем-то спрашивали. Один день она почти ничего не ела, сказав, что в еду что-то положили, из-за чего она почти ничего не видит. Позже она об этом говорила: она думала, что ей подсыпали снотворный порошок, чтобы ее разозлить (она часто видела, что пациенты получают медикаменты во время еды).

О своих расстройствах, которые иногда наступали каждую неделю, она говорила, что они продолжаются полдня или целый день, она плачет, не думает ни о чем: она только печальна, страха при этом нет. Последние дни перед недомоганием она чаще всего была раздражительна. «Тогда я ничего не хочу слушать». Она замечала тогда, что снова начинается менструация. В первый день менструации она печальна, менее раздражительна, на второй — опять совсем здорова.

Она всегда, не считая упомянутого, вела себя удовлетворительно. Санитарки высказывались о ней очень положительно, все считали хорошей по характеру, только случайно она бывает несколько раздраженной и упрямой. В отношении врачей все еще сохраняется застенчивость, правда, она разговаривает с ними, но всегда чувствуется скованность. В отношении других девушек она бойкая.

Недавно Аполлония написала несколько раздраженных и сентиментальных писем своей сестре. Такие высказывания, тип расстройств, ее вызывающие ответы, идея отравления и т. д. напоминают то, что называют истеричным характером, поскольку эта ненормальность часто встречается у истеричных. Конечно, это далеко от того, чтобы основывать на этом диагноз «истерия». Речь идет об общепсихопатических особенностях, которые часто встречаются и за пределами ограниченного круга истерии.

Аналогичный, но не такой ясный случай опубликовал Вильманнс. Поскольку его легко можно найти в оригинале, здесь он излагается в нескольких тезисах.

Случай Евы Б.

Ева Б. 13 с половиной лет. О характере и учебе говорится только положительное. Родители, учителя, начальник тюрьмы хвалят ее единогласно. Репутация семьи безукоризненна. Хорошее воспитание. В пасху она в первый раз на несколько часов пошла из родных мест на службу. На троицу она со слезами умоляла мать разрешить ей остаться дома. 14 дней спустя первая попытка убить доверенного ей ребенка. Спустя 4 недели — вторая попытка, которая срывается из-за раннего пробуждения другого ребенка. Планомерное совершение поступков. Ранее жалобы на боли в груди и колотье в спине, возможно симулированные. После преступления она производит отчаянно беспомощное впечатление. Позднее стеснительная, но спокойно-веселый нрав и по-детски беззаботное настроение. Недостаток продолжительного раскаяния. При допросах много противоречий, но ее показание, что она при любых обстоятельствах хотела оставить службу, остается всегда неизменным. Только короткое время отрицания, скорое признание[25].

Заключение Вильманнса предполагало, что Ева Б. находилась в безвольном состоянии вследствие тоски по дому.

Прокурора[26] обоснование этого взгляда не убедило. Было затребовано другое заключение и, наконец, главное заключение третьего лица. Оба сочли преступницу вменяемой. Однако было установлено нежелание служить. Из ничтожных мотивов, из-за пары кружек пива взрослыми совершаются клятвопреступления и убийства, поэтому вполне допустимо, чтобы и Ева Б. действовала из преступных намерений. В особенности выделялось, что патологическая тоска по дому должна была выдавать себя симптомами: потеря аппетита, нарушение сна и т. д.