Перетворцы

– Ой, что с ней творилось! Её мужик как с ума сошёл, честное слово! Лупил, орал матом, загнал в ванную! И дверь топором порубил! Мы полицию вызвали, так они только к утру приехали, говорят, вызовов много, не справляются! – Надежда Пална перевела дух, но как только тётя Маша открыла рот, снова затараторила со скоростью пулемётной очереди: – А младший у них посинел, его рвало! Вот, Вера теперь с ним в больнице, хотя сама вся побитая! А мужика забрали, да. А та семья, ну, с третьего этажа, вы представляете, у них всю ночь телефон не замолкал! И знаете, кто звонил? Аксинья!

– Как это? – всё-таки успела спросить тётя Маша.

Но остальная часть истории Надежды Палны утонула в шуме проспекта, куда через арку вывернули Кира и её спутницы, которых она буквально тащила волоком за собой.

– Кто такая Аксинья? – спросила Аня у Любы, пытаясь высвободиться из хватки сестры.

– Да их бабушка. Это семейство… Сейчас. – Люба кое-как развернулась и теперь бежала за Кирой боком, чтобы хорошо видеть Аню. – Они там какие-то афёры с недвижимостью проворачивали, но потом всё пошло прахом. А эта бабушка Аксинья как раз жила в нашем доме. Говорят, они её в могилу свели из-за квартиры. Ютятся теперь вшестером в двух комнатах.

– Смотрите-ка! – Кира вдруг резко изменила направление и потащила сестру и соседку к переходу.

– Да отпусти ты! – Аня всё-таки сумела вырваться. Оправившись, она зацепила взглядом противоположную сторону дороги и изумлённо выдохнула: – Это как же?

– Борщевик? – удивлённо проговорила Люба, забыв даже о хватке Киры. – В декабре?

За гнилушками на противоположной стороне проспекта раньше располагался сквер с белыми акациями, яблонями и липами. Но летом администрация города продала землю частному лицу, которое вырубило деревья и объявило о строительстве на этом месте торгового центра. Стройка, правда, замерла ещё осенью, за синим забором одиноко торчали несколько свай. Теперь же забор повалился, а вся территория стройки исчезла в густых зарослях борщевика в человеческий рост.

– А там что? – Аня вытянула шею, пытаясь рассмотреть, что так активно обсуждали люди, заполнившие тротуар поодаль. – Пойдём, посмотрим.

Кира хотела возразить, но сестра быстро перебежала дорогу и направилась к толпе. Люба и Кира пошли следом.

– Машин что-то сегодня мало, – пробормотала Люба, глядя по сторонам, прежде чем ступить на нерегулируемый переход.

В самом деле, обычное интенсивное движение на проезжей части пропало, одинокие машины двигались по дороге строго с разрешённой скоростью. Два автомобиля даже остановились, пропуская девушек, хотя обычно приходилось минут по пять стоять у зебры, ожидая, пока кто-нибудь притормозит.

Догнав Аню, Кира и Люба протиснулись мимо зевак и увидели глубокую яму, заполненную грязной водой. Пешеходная дорожка обрывалась у мутного озера, от которого шёл гнилостный болотный запах. Несколько человек орали в свои смартфоны, объясняя, что их машины ушли под землю.

– И что?! – кричал раскрасневшийся мужчина в расстёгнутой дублёнке, расползавшейся по швам. – Какое мне дело до других?! Вы мою тачку достаньте! Где? Да, на газоне! А где мне её ставить?! Да хоть сто таких же случаев! Мне на них нас…

Дальше Кира не стала слушать, снова ухватила сестру за рукав и потащила вперёд. Пройдя через двор, троица вышла к забору, окружавшему кирпичное здание городской больницы.

– Сегодня здесь многолюдно, – проговорила Люба, наблюдая за людьми, снующими по двору.

В главном корпусе больницы тоже перемещались толпы людей. Единственной, кто пытался поддерживать хлипкий порядок, оказалась грузная санитарка, трубным голосом приказывающая всем посетителям надеть бахилы. В остальном царил полный хаос. Люди бегали по коридорам с картами и рентгеновскими снимками, крикливо выясняли, кто последний в длинных очередях, беспорядочно заглядывали в кабинеты. Конечно же, находились и те, кто лез вперёд, и некоторым особо инициативным и наглым попало так, что им понадобилась экстренная помощь, оказать которую было некому.

Нацепив бахилы, Кира стала проталкиваться вслед за Любой к лестнице. На третьем этаже они почти сразу встретили измученную Софию.

– Где Година? – без предисловий выпалила Кира, всё больше снедаемая жаждой увидеть жрицу.

– Что? – переспросила София, тыльной стороной кисти проводя по глазам. – Тебе зачем? А, понятно. – По её лицу пробежала гримаса. – Тебя всё равно туда не пустят.

– Что хоть случилось? – спросила Люба, распластавшись по стене, чтобы пропустить каталку.

– Что случилось? Город сошёл с ума, – выдохнула София, заправляя растрепавшиеся волосы под форменную шапочку. – Вот эта дама, например, – она кивнула на каталку, – работала начальницей отдела в банке. Так одна из сотрудниц с утра вошла к ней в кабинет и шарахнула по голове чем-то тяжёлым. А потом сбросила её на пол, уселась в кресло и стала руководить. Причём вела себя так, как будто ничего не случилось. Сильно удивилась, когда её скрутили.

– Эй, а я вон того парня знаю. – Люба вытянула шею, заглядывая в одну из палат.

– Что, твой жених? – спросила Кира, проследив за её взглядом.