Перевалы, нефтепроводы, пирамиды

Перефразируя старую остроту, можно сказать: «Сразу, как войдешь в Сахару, налево бензоколонка!» Она стоит на развилке дороги, перед городом-оазисом Бу-Саада. Здесь начало «большого путешествия по оазисам», рекламируемого алжирским министерством туризма как «незабываемое переживание».

Мы наполнили все канистры и тут рядом с бензоколонкой заметили водопроводный кран. Как по команде все трое сбросили рубашки. Хотя стоял декабрь, уже первые часы поездки по Сахаре заставили нас здорово попотеть. Это был самый жаркий день за все наше путешествие. Вчера вечером мы покинули город Алжир и переночевали в маленькой деревушке, у подножия горы. Утром мы поднялись вверх по зигзагообразной дороге в горы Кабилии и после полудня достигли Сахары. Сначала ландшафт не казался нам достаточно «пустынным». Потом появились первые песчаные дюны, и нам пришлось скинуть куртки, а затем и свитера. Взгляд на термометр убедил нас: мы уже не подвержены влиянию холодного зимнего Средиземноморья.

Будет ли и здесь нас преследовать дождь? Не придется ли нам поэтому усомниться во всех географических описаниях пустыни и многочисленных рассказах о ней?

Альфред подставил голову под струю воды из крана, а потом, фыркая, выпрямился.

— Последний водопроводный кран, теперь мы их долго не увидим! А мне нужна хорошая вода для приготовления пищи!

Мы достали резиновые мешки, сложенные в дальнем углу багажника, и наполнили их водой.

— Пятьдесят литров! Хватит для твоих жидких супов?

Вместо ответа наш шеф-повар пустил мне за шиворот струю воды.

Солнце уже клонилось к закату, через полчаса стемнеет. Не остаться ли нам в Бу-Сааде? В переводе это название означает «Счастливое место»[40]. Я вспомнил один туристский проспект: ««Трансатлантик» — отель-люкс в мавританском стиле — расположен среди пышно цветущего парка. Плавательный бассейн». Чтобы назвать отель в пустыне «Трансатлантик», надо обладать недюжинным чувством юмора!

— Туристский оазис? — буркнул Альфред. — Не достаточно ли мы были туристами в Марокко? Повязывать галстук ради кока-колы в роскошной харчевне? Нет уж, спасибо!

«Бу-Саада — родина знаменитых улед-найльских девушек». Имя красивой танцовщицы из племени улед-найль стало во всем Алжире синонимом мимолетной любовной встречи в пути. Но даже перспектива увидеть в Бу-Сааде танцы этих девушек не прельстила нас. Нам и без того пришлось целых восемь дней носить парадные костюмы с галстуками!

— Поедем дальше, до другого оазиса или до лагеря кочевников. Там выпьем чаю и попытаемся поболтать с жителями.

Мы взглянули на карту. В сорока километрах от того места, где мы находились, изображены две пальмы, под ними подпись: Бен C-Рур. Там мы и переночуем.

Солнце садилось. Небо окрасилось в желтые и оранжевые тона, а цепи холмов начали свою цветовую игру: они становились то коричневыми, то лиловыми, то черными… Мы все время следили за спидометром. Тридцать восемь километров — ничего вокруг, кроме песка и камней! Сорок один — развалины двух бараков у дороги, но пальм нет и в помине! Не может же это быть оазисом? Сорок четыре, пятьдесят — ничего!

После шестидесяти километров картина не изменилась — ни пальм, ни огней! Тогда мы просто остановились на обочине дороги. До следующего большого оазиса, если верить карте, осталось более ста пятидесяти километров. Решили переночевать вдали от людей — так мы, по крайней мере, думали.

Но когда утром солнце разбудило нас и мы отодвинули занавески, примерно в четырехстах метрах от дороги мы увидели ярко-желтую палатку. Позавтракав, нанесли визит соседям. Четыре алжирских рабочих встретили нас очень тепло. В знак приветствия они положили правую руку на сердце и угостили нас апельсинами. По здешним местам это княжеский подарок!

Все четверо были государственные рабочие. В этом пустынном районе они рыли скважину диаметром два метра. С помощью маленького крана, приводимого в движение руками, одного из рабочих опускали в корзине на дно ямы. Там он пневматическим буром дробил камни и накладывал в корзину, а товарищи поднимали ее наверх. Затем камни на тележках свозили в кучу. Изнурительный труд на таком солнцепеке!

Глубина колодца уже достигла двенадцати метров.

— Только на глубине шестидесяти метров, — объяснил нам рабочий, — можно надеяться найти воду.

— Хорошую воду? — спросили.

Рабочий покачал головой:

— Вряд ли. Колодцы предназначаются только для скота, для стад кочевников, бродящих в этих местах.

— А почему вы копаете именно здесь? Уж не волшебная ли палочка подсказала, что здесь вода?

— Нет, нет! — возразил начальник группы. — Место определил русский инженер. Он точно знает, где в пустыне вода.

— Советский инженер?

— Да, из Москвы.

— А где его можно увидеть?

Алжирец широким жестом показал на горизонт:

— Там… Тут… Где-нибудь в Сахаре!

Сахара занимает семь миллионов квадратных километров!

КЛАН МАХМУДА

Хотя «Баркас» был оборудован сравнительно комфортабельно, за время экспедиции не раз случалось, что жизнь современных кочевников становилась нам в тягость и мы с тоской вспоминали о благах цивилизации.