Читаем Перевёрнутый мир полностью

— А кто тебе сказал, что отверженная она, а не все вы? Кто тебе это сказал? К тому же список составляет, по твоим же словам, сам Господь Бог. Думаю, мы окажемся не на последнем месте.

— Смотри, Ростя, очень сильно потом пожалеешь, я ведь помню, как ты на меня замахнулся.

— Но промахнулся. А вот это действительно жаль.

Я захлопнул перед носом Лютика дверь. Мы поймали такси и примостились на заднем сиденье.

— Тебя куда отвезти?

Любаша вдруг вцепилась в мои плечи и умоляюще, почти плача попросила.

— Можно к тебе, Ростя? Ну пожалуйста, можно?…

Я знал, она цепляется за любую соломинку. Она хочет выжить. И как всегда, неверно выбирает способ выживания. Потому что видит его только в мужчинах.

— Ведь мы так когда-то любили друг друга, Росточек. Нам так хорошо было вместе. Мы все, все, все, все можем начать сначала. Я ведь теперь многое поняла… Или начинаю понимать.

Отказать нужно было решительно, резко, бесповоротно, иначе я вновь влипну в любовь, которая мне не нужна.

— Нет, Любаша. Я очень ценю наше прошлое, правда, ценю. Но ты не знаешь… Ко мне вернулась Вика.

Любаша расцепила руки, обмякла и устало прикрыла глаза.

— Тогда едем ко мне, ко мне никто не вернулся. — Она назвала адрес.

И минут через двадцать мы были у нее дома. Я мало знал Любашу. Пожалуй, только то, что она всегда казалась очень легкой, веселой, немножко нелепой. Вокруг нее всегда вертелись мужчины, потому что она не умела жить одна. Я не смел ее упрекать за это. Я знал, что у нее мало вкуса и был на все сто уверен, что ее квартира забита дорогими, ненужными и безвкусными вещами. И был искренне ошарашен ее домом — крохотной комнатушкой на последнем этаже. Старый круглый стол, железная кровать, допотопный буфетик с дешевой посудой. Я не мог даже предположить, что она так бедно живет. Единственное, что украшало, делало живым, почти одухотворенным дом — это уйма цветов. Растения были повсюду — на полу, на подоконнике, на столе. Комната сделалась похожей на маленький палисадник, на уютный ботанический садик, на благоухающий розарий. Я вдохнул запахи растений. Мне стало легче. Это не был луг, а модель луга. Но это напомнило мне родину. Захотелось лечь на пол, осторожно дотронуться до нежных лепестков, почувствовать на лице прикосновение сочных зеленых листьев. И попытаться на протекающем потолке разглядеть солнце. Модель родины не могла быть родиной. И все равно на душе стало легче.

— Не ожидал, что так все бедно? — Любаша рассмеялась.

Она вновь становилась прежней беспечной девчонкой.

— Ты первый гость в моем доме. Сам понимаешь, я жила всегда у своих покровителей. И всегда делала вид, что очень богата. Этому я научилась. А когда покровители кончались, прибегала сюда. Ну, как на родину возвращалась. Только зелень, цветы и запахи. Вот такая моя родина.

— У тебя очень хорошая родина. И она так похожа на мою…

Любаша остановила на мне свой пристальный взгляд.

— Ты о чем, Росточек?…

Я вздрогнул. Во мне вновь, именно в этой комнатушке, просыпался забытый Даник.

— Это я так. У меня в квартире тоже много цветов.

— Тоже мне, сравнил. И потом… Они же не твои… Ты даже понятия не имеешь, как какой цветок называется. Ты всегда сторонился природы. Или боялся ее. Почему?

Я приблизился к лантане — кустарнику с нежными цветочками самого разного цвета — желтые, розовые, красные, белые, они удивительно дополняли друг друга и создавали многоцветную гамму.

— Это лантана камара, — пояснила Любаша.

Я это прекрасно знал. Не зря проработал в Ботаническом саду. А вот в Сосновке таких цветов не было. Но были не хуже. Но об этом я не мог рассказать Любаше.

— У нас в поселке таких цветов не было, — вздохнула Любаша. — Но были не хуже. Просто я всегда очень увлекалась ботаникой. А стала артисткой. Потому что лучше всех пела в доме культуры. И танцевала тоже лучше всех. А ты проходи, раздевайся. Я сейчас чай сделаю. Его мама научила готовить. А рецепт еще от прапрабабушки. Но я могу тебе его открыть, хочешь? — Любаша говорила без умолку, суетливо. Словно боялась, что я вот так возьму и уйду. И она вновь останется одна. Она не умела жить одна.

— Любаша, ты извини, — сказал я то, что она боялась больше всего услышать. — Но мне и впрямь нужно идти…

— Ростик, миленький, я что-то хотела сказать… Погоди… Не припомню. Имя какое у тебя замечательное, тоже звучит, как природа. Ростик, Росток, Росточек…

— Любаша, пожалуйста… Мне и впрямь нужно. Я к тебе завтра обязательно загляну.

— Знаешь, я же одна с нашего поселка поступила в театральный, за всю его историю. Представляешь, какой был фурор! Все так в меня поверили! Все так мной гордились! А как ждали моих ролей! А один раз меня даже показали в клубе на большом экране — так ерунда, эпизодик. Но весь поселок аплодировал! И мне целую бочку меда привезли, представляешь! Словно я медведь. Вся студия его ела…

— Любаша, милая. У тебя все еще получится. Все еще будет, поверь мне, вот увидишь…

Перейти на страницу:

Похожие книги

12 великих трагедий
12 великих трагедий

Книга «12 великих трагедий» – уникальное издание, позволяющее ознакомиться с самыми знаковыми произведениями в истории мировой драматургии, вышедшими из-под пера выдающихся мастеров жанра.Многие пьесы, включенные в книгу, посвящены реальным историческим персонажам и событиям, однако они творчески переосмыслены и обогащены благодаря оригинальным авторским интерпретациям.Книга включает произведения, созданные со времен греческой античности до начала прошлого века, поэтому внимательные читатели не только насладятся сюжетом пьес, но и увидят основные этапы эволюции драматического и сценаристского искусства.

Александр Николаевич Островский , Иоганн Вольфганг фон Гёте , Оскар Уайльд , Педро Кальдерон , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги