Перевернутый мир

Могли всколыхнуться его неуправляемые чувства, надо было чем-то отвлечь и добить меня, тут жертвы важнее и боли острее, чем Катя, не придумаешь. Впрочем, это еще можно обнаружить. Надо искать, пусть и карать некого, кроме исполнителей.

Мое разочарование мгновенно расшифровал Сергей:

– Я понял, Сеня, отчего тебе не по себе. Скажу прямо: потерпела поражение не только твоя версия о том, что действия Павлова и его окружения как-то связаны с тобой. Пострадала твоя, прости, мания величия. И ты оказался ни при чем. Павлова, который казался тебе главным врагом, и его пасынка, который был тобой посажен и тоже мог быть мстителем, – их тупо грохнули по заказу начальника и приятеля Михеева. Такая обычная история: эти люди убирают друг друга только из-за денег, спасая криминальный бизнес, отвечая на шантаж. Не думал, правда, что Михеев такой однообразный идиот: два преступления с нанятыми женщинами, которые были использованы как смертницы. А ждали второй части гонорара.

– Да, ты прав. Трудно не согласиться.

– Я, Сеня, могу быть прав еще в одной догадке. Операция – капкан на тебя – была очень продуманной и дорогой. Но мы с Мариной не обнаружили движения финансов вокруг Павлова. Он отдавал распоряжения, но был явно исполнителем. Разрабатывал операцию, платил участникам и стрелку кто-то другой. Человек с диагнозом «взяточник» не платит за сильные эмоции – за месть и ревность.

Мне даже нечего было ответить Сергею: так пронзила меня его мысль. Она была верна. Но что теперь? Кого и где искать? Если все же искать.

«Удачный» шантаж Вити Тарана стал ключом и к расследованию убийства Веры Игнатьевой. Она у всей компании высокопоставленных подельников была исполнительницей любых поручений. Курьер, эскорт, проститутка и провокаторша. Павлова на гулянке в особняке Михеева она выбрала, разумеется, не случайно. Генерал уже знал о том, что полковник собирает на него компромат. Наркотик в выпивку Вера добавляла Геннадию еще у Михеева, что очень усиливало ее очарование в его глазах. Добавляла его она и во время ночи условной любви. Ее убийцы ждали на лестнице, когда Павлов уйдет из квартиры. После чего вошли, задушили спящую Игнатьеву ремнем и уже посмертно нанесли ей беспорядочные ножевые удары с целью создать картину вышедшего из-под контроля садистского секса. Тут я оказался прав: Павлова обезвредили громким обвинением, подбираясь к его пасынку и возможности полностью покончить с источником компромата и шантажа. Одного исполнителя взяли, он во всем признался, другой вряд ли жив.

Поздно вечером, когда мы с Мариной остались одни, она произнесла:

– У тебя такое лицо, как будто все было зря. Как ты говоришь обычно: использовали ядерный реактор, чтобы поджарить яичницу. В смысле, от истории с Катей мы так же далеки. Но у меня есть одна идея. Я должна встретиться с Никитой. Только я понимаю и чувствую, что его отношения с Алисой Смирновой не похожи ни на какие другие. Только мне он может что-то если не рассказать, то хотя бы проговориться.

Идея была ужасной, но я знал такую маниакальность поиска, когда что-то так мучает, что это нужно обязательно снять, закрыть до перехода на другой уровень. Или в чем-то убедиться. Я не мог и, пожалуй, не очень хотел удерживать Марину. Просто сказал:

– Надо продумать. Ты теперь знаешь, каков его круг. Это опасно.

Часть тринадцатая

Катя

Я в плену странного, почти безумного ощущения. Оно обычно возникает у меня, когда мозг проснулся, но не в состоянии прервать тягостный, абсурдный, мучительный сон, в невозможный сюжет которого вплетены родные и чужие люди. Чужие прячутся в тумане, но я по острым осколкам тревоги понимаю, что это страшные враги. И сам грозный и душный кусок мира, в который я попала, – это вражеская территория. Это ловушка и обман, за которыми прячется правда, еще более опасная, чем ложь.

И вот сейчас это ощущение постоянно со мной наяву. Эпидемия, накрывшая планету, как толстый слой рыхлого и ядовитого снега. Преследующий меня и моего отца криминал, который сейчас спрячется в норах, где нормальных людей ждет, возможно, гибель. Страх и выйти из дома, и остаться в нем, не чувствуя из-за стен ни зова, ни отклика тающей, как мираж, свободы.

Если бы мне дали прочитать подобный сценарий, я бы, наверное, сказала, что это жуткий перебор, безвкусная спекуляция на трагедии сразу всех людей планеты. Но это не сценарий, не сериал. Это не сон и не горячечный бред. Это реальность и наш сегодняшний день, который может быть растянут бог знает на какой срок. За это время могут исчезнуть наши главные дела, планы, надежды и даже желания. И в каждую минуту будут исчезать люди, незнакомые и… Господи, как не думать о том, что могут исчезнуть самые близкие!