Переводчик

— Ну, что же мы тут стоим? — спросила, наконец, Света. — Пойдем ко мне, в палатку, я тебя чаем угощу.

— Пойдем, — согласился Олег.

И они пошли. По грязи. Но не замечали они ту грязь… не замечали они ту войну…

— Заходи… — Света махнула рукой. — Будь как дома.

Олег вошел в палатку. Он здесь уже был не раз, но сегодня палатка показалась ему особенно уютной…

— Я сейчас… только воды наберу…

Света схватила стеклянную банку и выскочила из палатки.

Нартов снял с плеча автомат и бросил "коротыша" на койку. Автомат подпрыгнул на матрасе и замер. Олег посмотрел на зеркало. На зеркале красовалась надпись "помни войну". Помада, которой была написана эта фраза, уже выцвела и покрылась пылью, но надпись все равно читалась. Эта фраза была вечной…

На тумбочке стоял маленький портрет, на котором был изображен улыбающийся мужчина в форме военного медика. Олег понял, что это был Игорь. Олегу вдруг стало не удобно, и он захотел выйти из палатки. Вспомнил свою невесту Олю, которая где-то далеко отсюда сейчас ждала его возвращения из этой проклятой Чечни…

— Освоился?

На входе в палатку появилась Света.

— Немного.

— Тогда не стесняйся. Проходи, чего стоишь?

Она прошла к чайнику, стоящему на столике и залила в него воды. Включила.

Олег присел на ее койку.

— Как работа? — спросил он.

— Сегодня ночью я сделала три операции. Два ранения легких, а лейтенанту из морской пехоты культю обрабатывала — наступил на мину. А сейчас у меня отдых… а как у вас?

— Работаем понемногу.

— Слышала я, что вы там недавно арабских зенитчиков накрыли?

— Было дело. Откуда такая осведомленность?

— Да вся Ханкала об этом только и говорит.

— Ясно…

— А как там Дима Лунин?

— Нормально. Сегодня ему капитана присвоили.

— Он так ждал этого… наверное, рад безмерно?

— Еще бы. Завтра вечером будет отмечать. Просил сигарет хороших ему привести. Где у вас тут сигареты продаются?

— Я тебе покажу. Ну, а у тебя как дела? А то что-то я все про других… как ранение, не беспокоит?

— Уже меньше. Раньше бывало так заклинит, что ни вздохнуть, я извиняюсь, ни остального. А сейчас уже такого нет…

— Пока ты здесь, надо тебя сводить на рентген. Посмотреть…

— Вот еще! Никуда я не пойду. И не просите девушка… — Олег замахал руками, улыбнулся.

— Тогда давай здесь!

— Что здесь? — не понял Нартов.

— Снимай свой китель. Рану посмотрю… ну, не стесняйся!

Олег расстегнул пуговицы и снял куртку. Кладя куртку на дужку койки, стукнул по металлу находящимся в кармане пистолетом.

— Да сколько у тебя стволов? — усмехнувшись, спросила Света.

— Два, — честно признался Олег. — Мне больше и не надо. Я же не воевать сюда приехал…

— И тельняшку снимай! Боевик…

Олег стянул тельник, обнажив свою простреленную грудь.

— Садись! И не красней, как девочка…

Нартов присел снова на койку и покорно смотрел на врача. Света потрогала недавно зажившую рану, покачала головой:

— Наказать тебя надо за то, что сбежал тогда из госпиталя…

Каждое ее прикосновение отдавалось по всему телу приятным ознобом… хотелось, что бы она прикасалась к нему еще и еще… по спине от переживаний как будто пробежала струйка пота…

— Вот если бы кто-то не напился, я бы никуда не сбежал… — усмехнулся Олег.

— И ты будешь в этом винить хрупкую и беззащитную женщину?

— Не винить, а констатировать факт…

— Бессовестный.

— Согласен. Только у кого из людей есть эта совесть?

— У меня.

— Врешь.

— Не вру. Точно есть, — Света улыбнулась.

— Точно?

— Точно!

— Тогда покажи мне твою совесть! — победно сказал Олег.

Света усмехнулась:

— Чего захотел!

— Да, захотел! А будут тут всякие про совесть… а у самих ее нет!

— Совесть глубоко во мне, — нашлась Света. — Её можно увидеть только при оперативном вмешательстве.

— Значит, до вскрытия, мы про наличие у тебя совести утверждать смело не можем?

— Значит, не можем, — рассмеялась Света. — Вода закипела… давай пить чай.

— С удовольствием!

Янина достала из тумбочки две кружки и поставила их на столик.

— Извини, у меня ничего к чаю нет. Только галеты из сухого пайка…

— А мне ничего и не надо. Буду питаться твоей красотой!

— Но-но, лейтенант! — Света улыбнулась. Обнявшись с Нартовым у палатки на глазах одной из медсестер, она перешла невидимую грань человеческих отношений, а тут снова попыталась ту грань восстановить…

Но сделать это было уже невозможно.

— Света, ты прекрасна! — сказал Олег, добивая последнюю возможность сопротивления… и если кто-то радуется твоей красоте, не надо ему мешать!

— Не льстите мне, юноша… — Света начала разливать кипяток по кружкам.

— А то?

— А то дрогнет рука, и чай прольется на пол… или, что хуже, вам, молодой человек, прямо на колени…

Света поставила чайник на стол. Достала два разовых чайных пакетика и вложила в кружки. Олег смотрел, как вода приобретала бурый оттенок. Цвет расплывался по воде и стелился по дну кружки как дым…

— И сахара у меня нет, — сказала Света. — Уже как неделю закончился, а сходить на рынок, нет времени. Операция на операции, тут отдохнуть даже некогда…

— Не беда. Я же говорю, что для меня чай подслащивать ничем не надо. Ведь я могу смотреть на тебя… и мне будет сладко.

— Пей, не заговаривайся…