Переводы с языка дельфинов

Вечером, взбудораженная, Алина еле дождалась мужа. Семен пришел поздно. Она накрывала на стол, но ее подмывало начать расспросы. Но, понимая, что Семен устал и будет недоволен, отложила разговор. Наконец сели за стол. Алина старалась улыбаться и даже немного кокетничала. Семен расслабился, включился в разговор, спрашивал, как дела, как Вова. Вот тут-то Алина решила, что к месту вставить вопрос о капсулах.

— Вовка в порядке, слава богу. Сегодня на лошади сам проехал почти три круга. Там спокойный такой коник есть, карликовый вроде пони. Да и в целом чувствует себя нормально. Похоже, я нашла оптимальную схему лечения. — Алина собралась с духом. — Сема, знаешь, я сегодня была у Климова на работе и узнала ужасную вещь!

— Какую? — машинально спросил Семен и тут же спохватился: — Где ты была? У Константина на работе? Что ты там делала? — недоуменно спросил он.

— Да, у Кости. Слушай по порядку! — Алина стала рассказывать о смерти Марка и Мананы. Как она пришла к Манане и узнала, что та принимала препараты, как забрала капсулы кальция и отдала Климову и что сказал ей Костя сегодня утром. Семен слушал, безотрывно глядя прямо Алине в глаза.

— И вот Костя сказал, чтобы я у тебя уточнила, не может ли это быть чудовищной ошибкой фармацевтической компании? Вообще, могут ли быть такие препараты, в которые добавлена истолченная поганка? Хотя что я говорю! Климов сказал, что там только поганка в чистом виде! И да, капсулы явно вскрывали. — Алина перевела дух. — Что скажешь? Ты слышал что-нибудь такое?

Семен смотрел на нее молча, с безнадежной тоской. Алина, как побитая собака, ждущая прощения хозяина, ждала ответа. Но он молчал, просто глядел на нее немигающими карими глазами. Алина нетерпеливо воскликнула:

— Сема! Ну, потом любоваться будешь! Скажи, что ты думаешь об этом?

И вдруг все поняла. И это понимание четко прочиталось в ее взгляде. Семен опустил глаза и глубоко вздохнул.

— Нет… Нет, Сема! — Алина замерла.

Семен? Это ее муж насыпал в капсулы порошок из поганки? Зачем? Ответ очевиден, но он такой страшный, что ей не хотелось его проговаривать даже в собственной голове. Узнать о таком и принять было невозможно.

— Сема, не молчи, пожалуйста, скажи что-нибудь, — тихо попросила она.

— Что сказать? — глухо отозвался Семен. — Что это я сделал?

— Но… зачем, Сема? — Алина не хотела услышать ответ, она его знала.

Семен поднял на нее глаза и с жаром заговорил:

— Алиночка! Алина, ты должна понять! Все, что я делал, было только ради тебя!

Алина отшатнулась, но Семен, не замечая ее реакции, продолжал:

— Ты что, не понимаешь, как мне больно, что я вижу твою тяжелую жизнь? Ведь мне только ты была нужна, а я тебя не сберег! Ты всегда была моей девочкой, моей ласточкой, любимым моим олененком. А как только родился Вовка, ты стала отдаляться, с каждым днем становилась все больше его матерью и совсем перестала быть моей женой. Особенно когда эта Вовина болезнь проявилась, черт бы ее побрал! Алина, когда у нас с тобой был секс в последний раз? Твой сын поглотил, сожрал тебя. А я? А мне что оставалось делать? Этот ребенок! Я… да я ненавижу его! — Семен уже кричал.

Алина сидела за столом, вжавшись в угол. Сема — убийца? И как знать, что у него на уме прямо сейчас?

— Алиночка!

Семен упал перед ней на колени, обнял за ноги. Алина окаменела. Он заговорил плачущим голосом:

— Алиночка, вспомни, как нам хорошо было вдвоем! Ты помнишь, как мы гуляли с тобой, как ездили отдыхать, ходили в театры, в кино? Ты так все это любила, а этот… он отобрал все у нас! Я хочу, чтобы мы жили, как раньше! Хочу любить тебя по-прежнему, быть только с тобой. Я не хочу делить тебя ни с кем! Алина, — он вскочил, от переизбытка чувств жестикулируя перед ее лицом, пугая ее этой горячностью, — Алина, подумай хорошо! Никто не узнает. Никто даже не поймет, что случилось. Просто отравление, почечная недостаточность, да милиции лишь бы дело закрыть. Алиночка! И мы оба снова будем свободны! Навсегда!

Она даже не сразу поняла, что он ей предлагает. А когда поняла, ей стало по-настоящему страшно. Но как-то по-особенному, отчаянно. Внутри все закипело. Алина встала и сильно толкнула Семена. Он, не ожидая этого от нее, рухнул на стул, удивленно глядя на жену.

— Послушай, ты! — Алина наклонилась к нему, яростно дыша сквозь сжатые зубы. — Ты что несешь?! Ты с ума сошел, что ли? Это же убийство, Семен! Ты уже убил двух человек и еще кого-то хочешь отравить? Ради меня? А меня ты спросил? Жить спокойно хочешь? А с таким грузом на душе получится? Есть она у тебя, душа-то?