Перевозбуждение примитивной личности

— Ох, Динка, уже второй час! Надо ложиться, мы рано тут встаем, а ты спи сколько влезет.

— Нет, я вообще плохо сплю и встаю рано…

— Плохо спишь, потому что одна!

— Ерунда! А ты мне так ничего и не рассказала.

— Естественно, слишком много нахлынуло… Но мы же не последний раз разговариваем! Ты должна приехать к нам на несколько дней, тут ведь хорошо, правда?

— Да если б даже тут было плохо, я все равно ни за что не хочу снова тебя потерять. И мне очень нравится твой Вася, а Майка просто прелесть. Вы должны все приехать ко мне! У меня большой дом…

— Обязательно приедем, но лучше я приеду одна! Хоть отдохну от домашних дел, вот тогда-то мы и наговоримся. У тебя есть камин?

— Есть!

— Сядем с тобой у камина и будем говорить без помех… А с отцом ты все же повидайся. Надо, детка.

— Не уверена.

— И с бабкой повидайся, а то, не дай бог, помрет, будешь жалеть. А кстати, почему вы с отцом только один раз виделись?

— И то случайно.

— Случайно?

— Ну да, совершенно случайно столкнулись в Париже, в ресторане, он там был не один, с какими-то французами, и договорились встретиться на другой день…

— И не встретились? — ахнула Мура.

— Ну почему же, встретились. Но как совершенно чужие люди… Он словно испытывал неловкость, ему это общение было в тягость…

— А тебе?

— И мне тоже, но как бы это объяснить… Мне было тяжело.., в ответ.

— Думаю, ты неверно расставила акценты. Ему было тяжело оттого, что ты сама не пожелала поддерживать отношения с ним, со всеми нами… Думаешь, я не поняла, что ты во многом нас винила?

Сколько лет прошло, я до сих пор помню твои глаза несчастного котенка, которого неведомо куда тащат и неведомо, что с ним будут делать… Я, когда вас провожала в Шереметьеве, вдруг страшно пожалела, что уговорила тебя выйти замуж, уехать, мне показалось, что ты нас всех ненавидишь. И не слишком удивилась, когда ты исчезла, не стала отвечать на письма и звонки…

— Это правда, я тогда ненавидела весь мир… И больше всех себя и своего дурацкого мужа… Я через три месяца бросила его…

— И что? — немного испуганно спросила Мура.

— Не поверишь… Подалась к рокерам.

— К каким рокерам?

— Сейчас они, кажется, называются байкерами…

Ну, которые гоняют на мотоциклах. В Союзе их, по-моему, тогда еще не было, а там… Сошлась с парнем, студентом, он изучал славистику, неплохо говорил по-русски и меня тоже изучал как занятный экспонат… А я и его ненавидела, потому что это было не мое, вся эта рокерская жизнь… Она была мне не менее противна, чем все остальное. А потом. — Не знаю, что было бы со мной, если б я на своем дряхлом мотоцикле не сбила Янека… Он был старше меня на десять лет. Его родителей, польских евреев, еще Гомулка выслал в Израиль, но он потом перебрался в Германию и преподавал в Гейдельбергском университете. И он в меня влюбился.

— За то, что ты его сшибла?

— Я так тогда испугалась… А он меня пожалел…

Все про меня понял и увез в Египет, на раскопки…

Он говорил: «Тебе надо окунуться в далекое прошлое, погрузиться с головой, тогда ты успокоишься…» И оказался прав. Прошлое и пустыня вылечили меня. Не сразу, но вылечили. И еще любовь… Он любил меня, не стремился отделаться от меня и моих проблем, он просто их решал. Заставил меня , пойти учиться, заниматься языками.

— Ну, ты же очень способна к языкам. С детства на лету все хватала.

— Да, языки мне даются легко.

— А где этот Янек теперь?

— Не знаю. Когда я встала на ноги, он ушел от меня. Взялся спасать еще какую-то девицу, на сей раз из Бразилии…

— И сколько лет ты с ним прожила?

— Восемь.

— Но ты не любила его?

— Я? Я-то любила, и, когда он ушел, мне показалось, что мир рухнул… Но я поехала на раскопки, окунулась в далекое прошлое и вылечилась, на; сей раз уже сама. И заодно поняла, что, собственно, все вполне логично. Янек был спасателем по призванию. И когда меня спасать уже было не от чего, он просто утратил ко мне всякий интерес, в том числе и сексуальный. Ну что ж, я его забыла, как забыла Москву, потом рокерские скитания… Я взялась за голландский и задалась целью найти достойную работу в Голландии, потому что там скапливалась потихонечку группа русских эмигрантов. Существовал даже такой спорт: студенты-слависты ездили стажироваться в Россию, женились там по рекомендации на русских и, соответственно, выходили замуж и так вывозили людей в свободный мир. А я еще в Гейдельберге познакомилась с одним таким вывезенным из Ленинграда парнем, мы очень подружились и до сих пор дружим.

— Только дружите?

— О да, он герой не моего романа, но близкий мне человек по духу. И у меня все получилось, я переехала в Голландию, стала работать там, меня неплохо приняли в эмигрантских кругах… Мне казалось, что жизнь наконец наладилась, и я стала мечтать о ребенке. Придумала, что найду себе красивого, а главное — здорового и с высоким айкью парня, забеременею и рожу себе ребенка. Голландия весьма подходящая для этого страна, там социальные структуры так высоко развиты, что…

Одним словом, там мать-одиночка вполне может прожить даже без работы, а у меня была хорошая работа, но тут…

— Что? — испуганно выдохнула Мура.