Пережить все заново

Антуан открыл перед ней дверь и впустил в небольшую комнату, правая стена которой была уставлена мониторами, на которых отражалась жизнь отеля. Полина подумала о том, что Хулия, идущая к ней в номер, наверняка попала в объектив камер. Впрочем, это уже не важно, так как гостья не привлекла внимание охраны, следовательно, можно не волноваться о том, что они запомнили этот эпизод. В комнате за огромным креслом сидел лишь один молодой человек с большой родинкой на лбу и листал журнал, бросая короткие скучающие взгляды на экраны.

– Адам, нам нужно просмотреть записи, – Антуан бесцеремонно похлопал его по плечу.

– Разрешение?

– Достойное, – Антуан, раздув ноздри, уставился на парня.

– Число, – просто сказал он, повернувшись к компьютеру, и отыскал нужную папку. – Определенное время или весь день?

– Холл, с одиннадцати тридцати до двенадцати тридцати, – сказал Полина и присела в кресло, которое молодой человек вежливо уступил ей.

Она внимательно рассматривала всех посетителей отеля, себя и Литвина, беседующих у стойки администратора, и замерла, заметив, кто вернул Нине упавшую на пол куклу. Белые волосы, шрам на щеке и бельмо на глазу – на экране Полина увидела дона Хавьера, но не удивилась. Она вытащила из кошелька несколько купюр, протянула их Антуану, затем быстро выскочила из комнаты охраны и понеслась к себе в номер. Войдя в гостиную, бросила папку с информацией о «Tota» на пол и упала на диван, спрятав лицо в подушку. Несколько минут лежала, не двигаясь, потом поднялась и бесцельно прошлась по комнате. Мысли атаковали воспаленный мозг со всех сторон, даже начало казаться, что он взорвется, разлетевшись мелкими кусочками по светлым обоям. Не в силах сдержать эмоции, Полина подбила ногой папку, в гневе наблюдая за тем, как листки бумаги и фотографии закружились по гостиной, затем вышла в коридор и постучалась к Тоне в номер.

– Я знаю, для кого Хулия украла Нину, – сказала она, схватив девушку за плечи.

Глава 17

– Роскошно! – Дон Хавьер присел на кожаный диван, стоящий в центре комнаты, и с удовольствием осмотрел гостиную.

Декоративная лепнина на потолке придавала комнате парадный вид, белые стены визуально расширяли пространство, мраморный пол с замысловатым рисунком казался слишком холодным, но темный пушистый ковер, дорогая мебель и изящные предметы интерьера сумели придать комнате уют.

– В твоем духе, – добавил он, приняв из рук мужчины, присевшего напротив в кресло, бокал коньяка. – Сдержанно и элегантно. Странно, что я ни разу не был здесь.

– Неудивительно, – ответил мужчина. – Я купил эту квартиру, когда ты уже покинул Францию. За несколько месяцев до нашей свадьбы с Полиной. Семейное гнездо, – ядовито усмехнулся он, – в котором живу только я.

– Сочувствую, Люк. Но не понимаю, почему ты до сих пор один. Не нашел подходящую замену?

– Думаешь, такая существует? – насмешливо поинтересовался Люк.

– Дорогой, в этой жизни все имеет эквивалент. Безусловно, мадам Матуа обладает особой харизмой, – мне хватило короткой встречи, чтобы понять это, – однако она не единственная. Существует множество женщин в равной степени красивых и интересных.

– Не нашел такую.

– А Мари Люс?

– Алчная, надоедливая, скучная. Но пока она нужна мне.

– Ясно. – Дон Хавьер вдохнул аромат коньяка, который грел в ладони. – Помню, твой дед учил меня, как правильно употреблять этот напиток, и злился, видя, что я никогда не смогу ценить это дорогое пойло.

– Все потому, что в тебе нет и капли французской крови. – Люк поднялся с дивана и скрылся за панелью, за которой находилась кухня. – Немка и испанец, живущие в твоем сердце, не способны почувствовать истинный вкус напитка богов, – сказал он, вернувшись с открытой бутылкой красного вина и пустым бокалом. – Устроит?

– Вполне, – кивнул дон Хавьер. – С детства люблю сладкое вино. Знаешь, я впервые попробовал алкоголь, когда мне было восемь. Мать налила в чашку немного сидра. Было вкусно. Потом я еще много месяцев выпивал остатки спиртного из тех бутылок, которые она опустошала каждый день. Все перепробовал, начиная от русской водки и заканчивая ромом, текилой и абсентом. И понял, что мне не нравятся шампанское и коньяк. Остальное я пью с удовольствием.

Люк рассмеялся, наполнил бокал густо-бордовой жидкостью и подал дону Хавьеру.

– Если ты начал пить в восемь, как же сумел остановиться и не превратиться в алкоголика? – все еще смеясь, спросил он.

– Мать бросила, вместе с ней и я. – Дон Хавьер пригубил напиток и одобрительно кивнул. – А Кристин перестала употреблять, когда в ее жизни появился твой дед. До самой ее смерти я ни разу не видел, чтобы она выпила хотя бы один глоток вина. В общем, твой дед превратил мою мать в другую женщину. Сделал из шлюхи настоящую «мадам».

– Сто раз слышал эту историю, – Люк похлопал дона Хавьера по колену. – К жене, моей бабушке, дед относился ужасно, зато любовницу обожал. И тебя любил.