Перо, закон и стеклянный шар (СИ)

– Вы уже не раз называете Мализу Кросгейс по имени. Вы с ней близки?

– Я считаю Мализу своим хорошим другом. Мы знакомы уже шесть лет, детектив. Достаточный срок, чтобы сблизиться?

Дорен не ответил, но вместо этого задал вопрос про письма поклонника. По счастливой случайности одно из них, самое последнее, вейя Кросегейс забыла во время визита к подруге. Оно избежало судьбы предшественников и не оказалось в камине. Гадалка удалилась, чтобы принести послание.

В этом доме, казалось, все издавало звуки, создавая особенную таинственную атмосферу. Даже платье хозяйки шуршало во время каждого шага. Детектив неприязненно посмотрел вслед госпоже Лалле.

– Она сама не верит во все это, – сказал Хальрун, как только гадалка ушла. – Однако из роли не выходит.

Желание поделиться с кем-нибудь мнением о госпоже Лалле не давало ему покоя. Хальрун редко молчал так долго.

– Странная женщина, но особенно странно, что ей верят. Я понимаю, почему суеверия цветут на отчаявшемся дне общества, но среди верхов, да еще так пышно? Аренда подобного дома, эти свечи, шелковые платья и благовония должны стоить целое состояние! Неужели общение с духами – такое выгодное дело? Я выбрал не ту профессию! Да и вы тоже...

Хальрун наконец заметил, что разговаривает сам с собой и обиженно замолчал. Несколько минут детектив и газетчик провели в тишине.

– Вот оно. Прошу вас, прочтите, – сказала вернувшаяся гадалка.

Письмо сразу оказалось в руках у Дорена. Хальрун никак не мог узнать, что было в нем написано, но следить за выражением лица читавшего газетчику никто не запрещал. Дорен хмурился – содержание показалось детективу важным и интересным.

– Видите? Ей угрожали! – подлила масла в огонь любопытства журналиста гадалка.

– Вижу, – Дорен аккуратно сложил бумагу и спрятал в нагрудный карман. – Я разберусь, госпожа Лалла... Простите, я бы хотел узнать ваше настоящее имя.

Хальрун досадливо щелкнул языком, провожая послание взглядом, а гадалка загадочно улыбнулась.

– Я никому ему не сообщаю, детектив. Прошлое есть прошлое. Сейчас меня зовут именно так, как известно вам.

– А если я стану настаивать? – спросил Дорен.

Тон детектива оставался ровным, не несущим угрозы, и гадалка рассмеялась. Смех у нее оказался грудным и неожиданно низким.

– Разве для полиции сложно выяснить имя одной единственной женщины? Я уверена, если вы захотите узнать мое имя, вы без труда это сделаете, детектив.

– К нашей следующей встрече я обязательно так и поступлю.

– Только приходите не так рано, окажите мне любезность, – сказала она, словно бы наполовину в шутку. – Сеансы могут длиться до рассвета, и я привыкла просыпаться поздно.

– Я это учту, госпоже Лалла.

Оказавшись на улице, детектив обратился к Хальруну:

– Вы должны будете сообщить мне, если получите еще одну записку, подобную той, что вам прислали. Надеюсь, вы ставите жизнь человека выше продаж «Листка Роскбиля»... или как там называется ваша газета?

Хальрун хмыкнул. По здравому рассуждению (пусть и немного запоздалому), младший детектив из другого округа не мог создать «большие проблемы» ни журналисту лично, ни родному для него «Листку». Мог ли Дорен усложнить газетчикам работу, зависело от степени злопамятности детектива и наличия у него знакомых в полицейском управлении Роксбиля.

Лицо детектива оставалось непроницаемым – в отличие от вея Эймарка, Дорен хорошо скрывал мысли. Хальрун, словно наяву, представил ярость начальника, переходящую в горестные причитания, когда посланный за скандалом вернется с пустыми руками. В редакции Хальруна уже давно заждались...

– Мне будет сложно уговорить редактора не давать в номер такую горячую новость. Очень сложно, детектив.

– Но вы это сделаете, – Дорен не спрашивал, а утверждал. – Речь идет о возможном преступлении. Это уже вне вашей работы.

– Преступлении? – обрадовался журналист. – Конечно, я не стану мешать вам делать вашу работу, но я должен получить что-нибудь взамен!

Дорен поморщился.

– Обещаю, вы первым из газетчиков узнаете о судьбе вейи Кросгейс, – процедил он.

– Этого мало! – запротестовал Хальрун.

– Это все, на что вы можете рассчитывать. И не советую вам мешать расследованию.

Детектив Лойверт направился к ожидавшей его машине, и Хальрун побежал следом. Словно заведенный волчок, газетчик обходил Дорена то с одной, то с другой стороны.

– Вам же будет лучше оставить меня на виду! – говорил журналист. – Мало ли что я могу написать!

От неожиданности детектив приостановился, чем немедленно воспользовался Хальрун, преградив полицейском дорогу. Он сам не знал, почему так настойчиво напрашивался на участие в расследовании. Гораздо проще было бы без промедления вернуться в редакцию к вейю Эймарку. Недовольства детектива газетчик не боялся – Хальруна не зря звали «отчаянным пером», – но именно журналистское чутье подсказывало ему, когда выгоднее было начать игру в долгую.