Перо, закон и стеклянный шар (СИ)

Когда газетчик решил напомнить читателям о старой трагедии на фабрике, то совершенно не подозревал вейю Кросгейс в обмане. Хальрун, наоборот, хотел подчеркнуть щедрость Мализы с помощью слезливой благодарности кого-то из осененных ее добротой. В том, что такие найдутся, Хальрун не сомневался – жертв пожара было много, и он собирался выбрать обладателя наиболее трогательной истории. Это решало сразу две проблемы: позволяло подольститься к вейе и заполняло пустые колонки, ведь именно Хальрун являлся главной рабочей силой «Листка», а писать и одновременно вести расследование было вдвойне сложно. Именно Хальруну приходилось выискивать материал, чтобы на полосах газеты печатали не только советы хозяйкам или новости позапрошлого дня. Ракслеф был для этого слишком стар, Пелруд – толст и неповоротлив, а Тайрик не имел опыта. Хальрун позволял себе короткий отдых после крупных успехов, а потом принимался за дело с новыми силами.

Адреса родственников жертв для него разыскал Ракслеф, хотя идея тряхнуть прошлым старику не слишком понравилась. Вей Гросвер предлагал написать короткую заметку, но Хальрун настоял на своем – удачный материал не стоило упускать. Так он и оказался в бедной части рабочей окраины Бальтауфа.

Это была это была еще не обочина жизни, но что-то довольно близкое. Дома, размещенные непонятно по какому принципу, как будто человек, ответственный за планировку, постоянно прикладывался к бутылке, образовывали запутанный лабиринт. Некоторые стояли стена к стене, так, что можно было перебраться из одного здания в другое через расположенные напротив друг друга окна (если бы последние хоть иногда открывали). Другие образовывали систему внутренних дворов, в которых постоянно гулял такой сильный ветер, что срывал с прохожих головные уборы.

Откуда-то доносился многоголосый лай – по округе бегало множество бродячих собак, и ходили не менее озлобленные люди. Соваться сюда в ночное время Хальрун не рискнул бы, но он пришел днем, когда (если не уходить далеко от главных улиц) угрозы становились скорее воображаемыми, а не настоящими. Целых пять семей, потерявших в пожаре своих кормильцев, оказались в этой дыре и не сумели выбраться.

Проблем с поиском нужного дома у Хальруна не возникло, и вскоре газетчик уже стоял напротив уродливого здания с облезшим фасадом. Этажей тут было всего три, хотя людей на них проживало, скорее всего, побольше, чем в ином строении с пятью. Впрочем, как оценил газетчик зайдя внутрь, по меркам этой части Роскбиля дом выглядел неплохо и, наверняка, считался почти роскошным... Это не помешало дверному звонку отсутствовать, но он Хальруну и не потребовался – на стук открыли быстро, не спросив, кто пришел.

– Здравствуйте, вейя, – сказал газетчик, приподнимая шляпу. – Хальрун Осгерт из газеты «Листок Росбиля». Тильма Локсант проживает здесь?

«Вейя», девчонка тринадцати лет со взрослым лицом и детскими косичками, во все глаза уставилась на гостя. Для визита Хальрун оделся просто. Газетчик сменил приметный желтый плащ на старый выцветший, под которым находился темно-серый костюм, – но он все равно выделялся.

– Мне вас читали, – сказала девочка, хлопая глазами. – Это правда вы?

– Я, – подтвердил Хальрун и напомнил, – Тильма Локсант...

– Здесь, вей! Сейчас!

Она убежала, а журналист, не дожидаясь приглашения, вошел в квартиру, прикрыв за собой дверь. Внутри пахло нестираным бельем и подгоревшей едой. Отсутствие хорошей вентиляции при невозможности открыть окна являлось настоящим бедствием Бальтауфа. Даже у чистоплотной веи Альгейл воздух в квартире ощущался спертым, хотя такого плотного духа там, конечно, никогда не было.

Хальрун постарался принять равнодушный вид, ведь за ним наверняка наблюдали. Квартиры в доходных домах служили жильем для нескольких семей сразу, и хранить тайну частной жизни тут не было никакой возможности...

Девочка не обманула. Она вскоре вернулась в обществе женщины неопределенного возраста с настороженным выражением лица.

– Вей Осгерт? Вы ко мне?

– Добрый день. Если вы вея Локсант, то я пришел именно к вам, – ответил Хальрун, рассматривая женщину.

Вдова старшого из первой бригады фабрики Кройгейсов сумела не опуститься и даже в бедности следила за своим видом. У нее были чистые волосы и руки, а платье покрывал передник без грязных пятен, хоть и пожелтевший от многих стирок. Прическу вдовы скрывал обернутый вокруг головы шарф, и только две наполовину седые пряди обрамляли худое лицо.

– Здравствуйте, вей. Майла сказала, вы газетчик и ищите меня, но я не поняла зачем.

– Чтобы поговорить всего лишь... Хотя нет, еще я собираюсь сообщить вам приятную новость. Вы позволите пройти?

Женщина смотрела на Хальруна с подозрением, не доверяя незнакомцу.

– Хорошо, вей, – сказала она поколебавшись, – пойдемте.