Пером по шапке. Книга третья

Статья журналиста Гольца вышла буквально за день до новой трагедии на Шпицбергене, когда взрыв в шахте унёс жизни ещё двадцати трёх человек. Среди них оказался и давний участник художественной самодеятельности исполнитель русских и украинских народных песен Анатолий Фоменко. Его последнее выступление на сцене довелось увидеть господину Гольцу. Добрых слов о людях, которые рискуют жизнями под землёй, а потом своё свободное время уделяют самодеятельному творчеству, вместо того, чтобы пить по-чёрному, у журналиста не нашлось. Он сообщил о концертах, как о способе зарабатывать деньги. Откуда ему было знать, что тот же Анатолий Фоменко уже третью командировку выступал на сцене Баренцбурга и настолько нравился своим сильным голосом норвежцам, что те не раз приглашали его в норвежские города Лонгиербюен, Тромсё, Харштад, Осло, передавали его выступления по радио и телевидению? И это не были коммерческие выступления, как не были вообще концерты самодеятельности платными в советские времена.

Да, мы заключили договора с туристическими фирмами на экскурсионное обслуживание в российских посёлках, куда, по их просьбе, входят и концерты художественной самодеятельности. Бизнесом занимается трест "Арктикуголь", как ему и положено, а самодеятельные артисты выполняют просьбу треста и показывают своё искусство иностранным туристам. И подставляем мы сегодня кружки под мелочь, которую с радостью бросают восхищённые концертом зрители. Так ведь нынче вся страна с протянутой рукой по миру ходит. Что ж артистов самодеятельных укорять? Настоящих-то профессиональных исполнителей здесь на архипелаге почитай лет пятнадцать не видели.

Вот о чём мог бы написать журналист Гольц, если бы не оказалось у него опасного синдрома зарубежной слепоты. Если живёшь в России, ей надо помогать, даже если краешек страны оказался на далёком архипелаге. В тяжёлые годы гражданской войны, в самые первые годы советской власти мы помнили о своих границах и не теряли ни пяди России. Неужели же сегодня, когда громогласно заявляют о долгожданном переломном моменте в экономике России, мы можем отказаться от исстари русского, что может, как знать, подарить нам в будущем неожиданные истоки к процветанию?

«Правда», 13.03.1998

Прошлое в будущем

или

почему они всё же не вышли из шахты?

Нет, в это просто невозможно было поверить. Передо мной сидели две красивые женщины: одна помоложе, другая постарше. Календарь на столе неумолимо утверждал, что уже на финише октябрь, а, значит, к концу подходил тысяча девятьсот девяносто седьмой год и стало быть близится совсем к завершению двадцатое столетие. Но женский разговор, случайным свидетелем которого я в этот раз оказался, почему-то напоминал мне страницы старых рассказов по меньшей мере начала прошлого века. Голоса красавиц испуганно приглушены, глаза расширены, руки порой вздрагивают, заставляя подносимую к самовару чашку жалобно звякать о блюдце.

– Ты знаешь, сегодня в шахте клеть оборвалась, но, слава богу, никто не погиб?

– Ой, это те мёртвые зовут к себе новых.

– И правда, может быть. Ведь семь человек остались в шахте не похороненными. Они же считаются пропавшими без вести.

– Наши ребята боятся туда идти. Идут, а боятся. Говорят, там голоса слышатся. Каждый раз, как спускаются, чьи-то голоса доносятся.

– Ну да, это души умерших ходят и маются по штольням, а выйти не могут.

– Конечно, пока тела не найдутся и не будут преданы земле, души их так и будут метаться, не успокоившись.

– А как их найдёшь, если шахту водой залили, чтоб пожар затушить? Да и сгорели там все оставшиеся. Никого вытащить нельзя было.

Хоть бы памятник над этим местом на горе поставить. Вычислить, где их взрывом застало и поставить над этим местом крест, а то сороковой день подходит, а они так и не захоронены. Нужно до сорокового дня после гибели всех предать земле, положить в могилу.

Так случилось, что второй год оказался несчастным на российском руднике Баренцбург далёкого архипелага Шпицберген. Не прошло и месяца с того августовского дня двадцать девятого числа, когда у подножия злосчастной горы Опера поставили шахтёры памятник своим товарищам, родным и близким, погибшим год назад во время авиакатастрофы. Иеромонах Климент, прибывший из Москвы по указанию митрополита Кирилла, освятил мемориальную арку с колоколом и часть крыла упавшего самолёта, установленные в память о безвременно усопших на той горе, провёл молебны в обоих российских посёлках, возжелав никогда больше не видеть такого горя здешним жителям.