Перси Джексон и море Чудовищ

Лошади знали, что им следует делать. Мы так резво рванули вперед, что я непременно вывалился бы на землю, если бы не намотал на руки поводья. Аннабет крепко держалась за борт повозки. Колеса скользили превосходно. Мы вписались в первый поворот, опережая Клариссу на одну длину колесницы: дочь Ареса отбивала копейную атаку братьев Стоуллов из команды Гермеса.

– Мы их сделали! – завопил я, но радость оказалась преждевременной.

– Осторожно! – закричала Аннабет. Она метнула первое копье в режиме «гарпун», отбивая сеть со свинцовыми грузилами, которая едва нас не опутала. С фланга заходила колесница Аполлона. Не успела Аннабет перевооружиться, воин Аполлона метнул копье в наше правое колесо. Дротик разбился на кусочки, но все-таки сломал одну спицу. Наша колесница накренилась и завихляла из стороны в сторону. Я был уверен, что колесо вообще отвалится, но мы каким-то образом продолжали ехать.

Я подгонял лошадей, заставляя их скакать быстрее. Теперь мы с командой Аполлона мчались «ноздря в ноздрю». За нами по пятам громыхала колесница Гефеста. Дети Ареса и Гермеса отставали: Кларисса мечом отбивала выпады Коннора Стоулла.

Я знал, что еще одного удара по колесам наша колесница не переживет.

– Я вас сделаю! – заорал возница колесницы Аполлона. В лагере он жил первый год, я не помнил, как его зовут, но определение «самоуверенный» ему подходило как нельзя лучше.

– Ага, как же! – завопила в ответ Аннабет.

Она схватила второе копье – серьезный риск, учитывая, что нам предстояло проехать еще целый круг, – и метнула его в наглого возницу.

И рука у нее не дрогнула. В полете копье отрастило тяжелый наконечник, который поразил возницу в грудь, отбросив прямо на его напарника, так что они оба кувырком вылетели из повозки. Лошади почувствовали, что вожжи свободно болтаются, и, обезумев, понеслись прямо на трибуны. Зрители бросились врассыпную, а лошади перепрыгнули через край трибуны, золотую повозку подбросило в воздух. Кони галопом поскакали обратно в конюшни, волоча за собой перевернувшуюся колесницу.

Я прошел второй поворот, правое колесо угрожающе затрещало. Мы проскочили стартовую черту и зашли на последний круг.

Ось скрипела и стонала. Колесо ходило ходуном, так что мы теряли скорость, хотя кони, повинуясь каждой моей команде, летели как на крыльях.

Команда Гефеста по-прежнему нас нагоняла.

Бекендорф, оскалившись, нажал какую-то кнопку на своей панели управления. Из корпусов его механических коней выстрелили стальные тросы и обмотались вокруг задника нашей повозки. Наша колесница затряслась: проклятый механизм заработал, он тянул нас назад, а Бекендорфа – вперед.

Аннабет выругалась и вытащила нож. Она принялась рубить тросы, но они оказались слишком толстыми.

– Я не могу их перерезать! – пронзительно закричала она.

Колесница Гефеста находилась уже в опасной близости от нас, их кони готовились нас растоптать.

– Поменяйся со мной! – велел я Аннабет. – Бери поводья!

– Но…

– Доверься мне!

Девочка передвинулась вперед и схватила вожжи. Я повернулся, изо всех сил пытаясь удержать равновесие, и снял колпачок с Анаклузмоса.

Я рубанул, и тросы оборвались, как леска веревочного змея. Наша повозка накренилась вперед, но возница Бекендорфа ушел влево, и наши колесницы столкнулись бортами. Бекендорф вытащил меч и замахнулся на Аннабет, но я отбил его удар.

Приближался последний поворот. Мы проигрывали. Нужно было вывести колесницу Гефеста из строя, убрать ее с нашего пути, но мне приходилось одновременно защищать Аннабет. Бекендорф – хороший парень, но это вовсе не значит, что он упустит шанс отправить нас в госпиталь, если таковой ему выпадет.

Теперь мы поравнялись. Сзади нагоняла Кларисса, стараясь наверстать упущенное время.

– Увидимся, Перси! – проорал Бекендорф. – Держи подарок на прощанье!

И он зашвырнул в нашу повозку кожаный мешочек. Эта гадость тут же словно прилипла к полу, из нее повалил зеленый дым.

– Греческий огонь! – завопила Аннабет.

Я выругался: про действие греческого огня ходили легенды. Выходило, что у нас осталось секунд десять, а потом эта штука рванет.

– Избавься от него! – прокричала Аннабет, но я не мог этого сделать. Колесница Гефеста все еще была неподалеку – ребята хотели дождаться последней секунды, чтобы своими глазами посмотреть, как их «подарочек» разнесет нас вдребезги. Бекендорф продолжал меня атаковать. Если я отвлекусь, чтобы нагнуться, Аннабет ранят мечом, и мы разобьемся.

Я попытался отпихнуть мешочек ногой, но он прилип намертво.

И тут я вспомнил о часах.

Уж не знаю, как я сумел извернуться, но мне удалось ударить по кнопке секундомера. В ту же секунду часы начали изменяться. Они растянулись, металлический обод, вращаясь по спирали, начал расти, как затвор устаревшего фотоаппарата, кожаный ремешок оборачивался вокруг моего предплечья до тех пор, пока у меня в руках не оказался боевой щит четырех футов шириной, изнутри покрытый мягкой кожей, а снаружи – отполированной бронзой, с чеканным рисунком, рассматривать который мне было некогда.