Персонаж. Искусство создания образа на экране, в книге и на сцене

Сложные герои, такие как Генри Флеминг из романа Стивена Крейна «Алый знак доблести» (The Red Badge of Courage) или Ричард Филлипс (Том Хэнкс) из фильма «Капитан Филлипс» (Captain Phillips), противопоставляют свою сознательную отвагу пропитанному страхом подсознанию. Иными словами, в отличие от идеализированного спокойствия героя боевиков психика реалистического героя не отделяет сознание от подсознания. Персонаж принимает решение пойти на опасный для жизни шаг, хотя внутри у него все сжимается и цепенеет.

Конфликты в подсознании

Подсознательные грани читатель и зритель воспринимает по косвенным проявлениям. Он сравнивает слова персонажа с его поступками, сопоставляет причины и рациональные объяснения, которые он приводит остальным, с решениями и действиями, которые он принимает и совершает в реальности. И заметив несоответствие между ними, читатель/зритель чувствует внутреннюю борьбу персонажа, противоборство страхов, которые рыщут в темной бездне, и ярости, направленной на внешний мир. Эта самая глубинная из всех войн сталкивает между собой две непримиримые жажды. Безгласные подсознательные столкновения, которых сам персонаж не видит, но проблески которых замечает зритель/читатель, будут разгораться и гаснуть на протяжении всей истории.

Изображать эти потаенные первозданные конфликты, возможно, самая трудная задача, которая стоит перед автором. В рассказах и романах писатели часто ведут повествование от всевидящего третьего лица, которое открытым текстом описывает происходящее во внутреннем мире героя. Сценаристы и драматурги к этому приему прибегают тоже, но редко. Из двух разновидностей авторов – тех, кто разъясняет, и тех, кто дает понять, – я предпочитаю вторых.

«Я» и другие

Нижний отдел промежуточного мозга выполняет две основные задачи – «защитить себя» и «защитить свой генофонд». Для нашей жизненной силы вторая задача оказывается в итоге важнее первой. Поэтому родители жертвуют собой ради детей, бойцы умирают за родину, а верующие фанатики надевают пояса смертников, чтобы взрывать неверующих. Выбор между собой и генами может казаться иррациональным, однако именно он движет эволюцией всего живого на нашей планете. Поэтому самый стойкий конфликт практически изо дня в день бушует у нас в подсознании, где любовь к себе борется с любовью к другим[92].

В качестве известного примера возьмем сценарий Роберта Бентона для фильма «Крамер против Крамера» (Kramer vs. Kramer). В начале истории Тед Крамер (Дастин Хоффман) – занятый только собой, инфантильный трудоголик, чья жена сидит дома с ребенком, одновременно играя роль «мамочки» и для мужа. Ее неожиданный уход выбивает Крамера из колеи и переворачивает сосредоточенный на нем мир вверх дном. Такой поворот к худшему пробуждает в Крамере ранее подавляемую и невостребованную подсознательную жажду быть мужчиной, любить и заботиться. Благополучие сына становится для него гораздо важнее собственного. И в развязке он жертвует своими нуждами ради нужд сына.

Иллюзия и наваждение

Еще один конфликт, способный разгореться в подсознании, связан с тем, как персонаж воспринимает действительность, и, соответственно, с разницей между иллюзией и наваждением. Иллюзия – это обман восприятия (мираж, фантомная конечность, вера в невозможное). Наваждение – это непоколебимая убежденность в несуществующей действительности, и это уже симптом психического расстройства.

Бланш Дюбуа, главную героиню пьесы Теннесси Уильямса «Трамвай “Желание”», как мы узнаем из предыстории, девичьи иллюзии о романтической любви загнали в несчастливый разрушительный брак, лишили наследственного имущества и вынудили годами тайно торговать своим телом. Однако, несмотря на все это, она по-прежнему мнит себя сказочной принцессой и грезит об идеальной жизни, которая вот-вот должна наступить. В конце концов под напором алкоголя, унижений и сексуального насилия самообман превращается в трясину наваждения, затягивающую героиню на самое дно, в результате чего она оказывается в лечебнице для душевнобольных.

Если не считать произведений в жанре абсурдистского фарса, таких как «Неустойчивое равновесие» Эдварда Олби, для персонажей, обладающих гранью подсознательного противоречия, итог в виде смерти или безумия не редкость.

Анализ примера. Антоний и Клеопатра

Давайте рассмотрим, как пересекаются в сложном персонаже грани разных уровней, на примере великолепной шекспировской пары – Антония и Клеопатры.

Основная грань Антония – это противоборство его социального «я» (правитель Римской империи) и скрытого (страсть к египетской царице). Иными словами, конфликт сознательного основания и подсознательного побуждения. Политическое «я» триумвира пытается стяжать всю возможную славу, а внутреннее «я» готово пуститься во все тяжкие, следуя зову плоти.