Перстень альвов, кн. 1: Кубок в источнике

Альдона сердилась, обижалась на тетку, но мысли о ведьме Хёрдис и вправду казались неприятными. Жить с ней в одном доме – все равно что в подземных палатах Хель… Но сам Торвард вовсе не вызывал таких мрачных мыслей. К его шраму на щеке и темным глазам Альдона быстро привыкла, а в его обращении ничего не напоминало о том, что мать его ведьма – сам он был прост, весел, чистосердечен, в нем не таилось ничего сумрачного, загадочного или злобного.

Прошло еще несколько дней, но оба знатных гостя, казалось, и не вспоминали о булате, почти все свое внимание отдавая Альдоне. Оба они наперебой провожали ее днем, куда бы она ни шла, а вечером приглашали ее посидеть рядом с собой. Вигмар посмеивался украдкой, наблюдая это, и многим в доме стало ясно, как он собирается разрушить этот опасный для него союз фьяллей и слэттов.

– Я знаю, что у тебя на уме! – однажды вечером после пира заявил Вигмару старик Хальм. – Ты возмечтал выдать нашу красотку за одного из этих парней. Конечно, вся округа так широко разинет рты, что поймает по вороне, но я не думаю, что эта мысль особенно удачна!

– Почему же? – оживленно спросил Вигмар. Проницательность Хальма его не удивила: дядя его жены всегда отличался умом. – А мне, знаешь ли, эта мысль представляется очень даже удачной! Они посватаются к ней оба. Один преуспеет, а другой нет. Кого бы я ни выбрал – у меня будет зять-конунг, зато второй будет ему уже не таким верным другом, как сейчас!

– Да, хорошо бросить двум псам одну кость и посмотреть, как они подерутся! Но кости при этом тоже плохо приходится! А только болван сделает такой костью свою собственную дочь!

– Не волнуйся, старик, я кое-что придумал. Альдоне не будет грозить никакая опасность.

– Много было таких умных и до тебя! И всегда такие игры плохо кончались!

В спальном покое было тихо, но многие лежали без сна. Не спал и сам Вигмар. Из всей своей многочисленной родни и домочадцев он больше всех любил Альдону. Вигмар ценил ее ум, ее спокойный, рассудительный нрав, ее приветливость и ту самую снисходительность, которая как бы ставила ее надо всеми. Если бы она родилась дочерью конунга, она и то не могла бы держаться на своем месте лучше. Дочь была дорога Вигмару Лисице тем, что в равной мере утешала его ум, его глаз и слух, а также и его честолюбие.

Понятное дело, что он не торопился расстаться со своим сокровищем. К Альдоне не раз сватались, но безуспешно: сперва женихам отвечали, что она еще молода для замужества, а потом, когда Рагна-Гейда умерла, Вигмар стал говорить, что его усадьбе нужна хозяйка и он не может отпустить дочь, пока некем ее заменить.

Никто в округе не сомневался, что Вигмар Лисица раньше или позже женится снова; он и сам не скрывал этих намерений и, расспрашивая при случае о подходящих невестах, имел в виду не только своих взрослеющих сыновей, но и себя. Притом он объявлял, что брать в жены вдову, что было бы уместнее в его возрасте и при его положении, он не намерен и ищет девушку – не слишком юную, но и не увядшую, разумную, красивую и во всех отношениях достойную стать хозяйкой его богатой и многолюдной усадьбы. А пока таковая не объявлялась, домом хёвдинга Железного Кольца продолжала управлять его дочь. Но если уж рано или поздно ей придется покинуть отцовский дом, то едва ли выпадет случай устроить судьбу девушки приятнее и почетнее, чем выдать за будущего конунга.

Однажды Торвард ярл попросил показать ему Кузнечную гору. С ним отправилась целая толпа: Альдона, Ульвиг, Вальгейр, Арне, и с ними еще куча детей и подростков из усадьбы. Лейкнир тоже хотел пойти, но его Альдона не взяла: он разделял неприязнь тетки Вальторы, хотя и по другой причине, и его сумрачные взгляды портили Альдоне настроение.

– Мне, правда, хватило бы тебя одной, – вполголоса говорил Торвард Альдоне, идя с ней рядом по тропе позади галдящих младших. – С тобой всегда ходит так много братьев?

– Всегда! – лукаво улыбалась в ответ Альдона. – Меня считают лучшим сокровищем Золотого озера и охраняют.

– Это правильно! – согласился Торвард и вздохнул. – Если бы ты принадлежала мне, я бы тоже охранял тебя, как свое лучшее сокровище.

К Смидирбергу вела тропинка через долину и сосновый бор, поднимавшийся на длинный склон. Высокая, крутобокая, с заостренной каменистой вершиной, поросшая сосняком, перемежающимся с острыми скальными выступами, гора Смидирберг смотрелась грозно и величественно. В ней чувствовался особый, почти разумный дух, из-за чего, очевидно, предание и поместило Хродерика Кузнеца именно сюда. Одна тропа вела к старой кузнице в пещере, но там гостю было делать нечего, и Альдона повела Торварда в обход горы, на другой склон, где тоже нашлось бы на что посмотреть. Здесь тоже взбиралась по склону тропинка, петлявшая между большими камнями. Высоко впереди виднелась узкая щель пещеры, окруженная кустами можжевельника.

– Что там? – спросил Торвард, заметив черный лаз, и усмехнулся: – Неужели кладовые Хродерика?