Пертская красавица

мы трое – вы, он да я – согласны оказать сопротивление.

– А остальные? Не желают драться, собаки?! – вскричал

Рэморни.

– Я в жизни не видел, чтобы люди были так мало рас-

положены к драке, – ответил Двайнинг, – никогда в жизни.

Но вот идет сюда удалая парочка. Venit extrema dies83,

хе-хе-хе!

Подошел Ивиот со своим приятелем Банклом, и взгляд

83 Настал последний день (лат.)

их был решителен и мрачен. Так смотрит человек, когда он

приготовился восстать против власти, пред которой долго

склонялся.

– Что такое? – сказал Рэморни, шагнув им навстречу. –

Почему вы бросили посты?.. Почему ты ушел из барбакана,

Ивиот?.. А вы, прочие, разве вам не поручено присматри-

вать за мангонелами?

– Мы пришли сказать вам кое-что, сэр Джон Рэморни, –

ответил Ивиот. – В этом споре мы биться не будем.

– Как! Мои оруженосцы командуют мной? – вскричал

Рэморни.

– Мы были вашими оруженосцами и пажами, милорд,

покуда вы были конюшим герцога Ротсея. Идет молва, что

герцога нет в живых. Мы хотим знать правду.

– Какой изменник посмел распространить эту ложь? –

закричал Рэморни.

– Все, кого посылали на разведку в лес, милорд, в том

числе и я, вернулись с этим известием. Девуш-

ка-менестрель, сбежавшая вчера из замка, разнесла по-

всюду слух, что герцог Ротсей убит или стоит на пороге

смерти. Дуглас движется на нас с большими силами…

– И вы, трусы, воспользовались пустыми слухами,

чтобы бросить своего господина? – возмутился Рэморни.

– Милорд, – сказал Ивиот, – пропустите Банкла и меня к

герцогу Ротсею, и пусть герцог лично даст нам приказ за-

щищать замок: если тогда мы не будем сражаться до по-

следней капли крови, велите меня повесить здесь на самой

высокой башне. Если принц умер своею смертью, мы

сдадим замок графу Дугласу, которого, говорят, назначили

полномочным наместником короля. Если же – не приведи

господь! – благородный принц злодейски убит, кто бы ни

были убийцы, мы не возьмем на себя греха поднять оружие

в их защиту.

– Ивиот, – сказал Рэморни и поднял свою изувеченную

руку, – не будь эта перчатка пуста, ты заплатил бы жизнью

за свои дерзкие слова.

– Будь что будет, – ответил Ивиот, – мы только испол-

няем свой долг. Я долго очертя голову скакал за вами,

милорд, но здесь я осажу коня.

– Прощай же, и будьте вы все прокляты! – вскричал

разъяренный барон. – Седлать мне коня!

– Наш доблестный рыцарь собирается бежать, – сказал

лекарь, незаметно подобравшись к Кэтрин и став бок о бок

с ней. – Кэтрин, ты суеверная дурочка, как большинство

женщин, но в тебе есть искра духа, и я обращаюсь к тебе

как к единственному разумному существу среди этого

стада быков. Кто они, надменные бароны, которые шагают

широким шагом по земле, все попирая? Что они такое в

день бедствия? Мякина на ветру! Подсеки им их ру-

ки-кувалды или столпообразные ноги, и глядь – воина нет!

Не ищи в них отваги, мужества – кусок мяса, и только! Дай

им животную силу – и чем они лучше разъяренного быка?

А отбери ее – и твой рыцарь-герой барахтается на земле,

как скотина, когда ей подрезали поджилки. Не таков муд-

рец! Раздавите его, отрубите руки и ноги – покуда хоть

искра сознания жива в его теле, разум его все так же си-

лен… Кэтрин, сегодня утром я готовил тебе смерть, сейчас

я, кажется, рад, что ты останешься жива, чтобы поведать

людям, как бедный аптекарь, золотитель пилюль, расти-

ратель порошков, продавец яда, встретил свою судьбу бок

о бок с доблестным рыцарем Рэморни, владетельным ба-

роном и будущим графом Линдорским… храни господь его

светлость!

– Старик, – сказала Кэтрин, – если в самом деле так

близок день твоей заслуженной гибели, другие бы мысли

должны занимать твой ум, а не тщеславные бредни тще-

славной твоей философии… Проси призвать к тебе ду-

ховника…

– Да, – сказал с презрением Двайнинг, – обратиться к

жирному монаху, не понимающему – хе-хе-хе! – даже той

варварской латыни, которую он кое-как зазубрил! Вот уж

подходящий был бы душеприказчик для того, кто изучал

науку в Испании и Аравии! Нет, Кэтрин, я изберу себе

исповедника, на которого приятно смотреть, и эту почет-

ную обязанность возложу на тебя. Взгляни на доблестного

нашего барона – пот проступил у него на лбу, его губы

дрожат в смертельной муке, потому что его милость тор-

гуется за свою жизнь со своими же бывшими слугами и ему

не хватает красноречия уговорить их, чтоб они дали ему

улизнуть… Смотри, как у него кривится лицо, когда он

умоляет неблагодарных скотов, кругом обязанных ему,

чтобы они дали ему хоть такую фору, какую имеет заяц

перед сворой гончих, когда охотники напали на его след.

Погляди и на их мрачные, унылые и упрямые лица: они

колеблются между страхом и стыдом, слуги-предатели,

отказывающие своему лорду даже в этой крохотной воз-

можности спасти свою жизнь. И они-то, они возомнили

себя выше такого человека, как я! А ты, глупая девчонка,

как же невысоко ставишь ты своего бога, если можешь

думать, что такие жалкие твари созданы им, всемогущим!