Пертская красавица

самой крепостной стены. Вероятно, раньше это был выступ

здания. Здесь заканчивалась узкая, глубокая пробоина,

которая была нарочно сделана в стене, чтобы дать доступ

воздуху в подземелье. Но отверстие потом несколько

расширилось и пропускало тусклый луч света в темницу,

хотя те, кто спускался в подземелье, светя зажженным

факелом, не могли этого заметить.

– Мертвая тишина, – сказала Кэтрин, прислушавшись с

минуту. – Небо и земля! Он умер!

– Надо на что-то решиться, – сказала ее товарка и про-

вела пальцами по струнам своей лютни.

Из глубины подземелья донесся в ответ только вздох.

Кэтрин отважилась заговорить:

– Это я, милорд… Я принесла вам еду и питье.

– Ха! Рэморни?.. Ты опоздал со своей шуткой – я уми-

раю, – был ответ.

«Он повредился в уме – и неудивительно, – подумала

Кэтрин. – Но пока есть жизнь, есть и надежда».

– Это я, милорд, Кэтрин Гловер… Я принесла еду,

только нужно как-нибудь передать ее вам.

– Бог с тобой, девушка! Я думал, страдание кончилось,

но оно вновь разгорелось во мне при слове «еда».

– Вот она, еда. Но как – ах, как мне передать ее вам?

Щель такая узкая, стена такая толстая!. Есть способ!.

Нашла!. Луиза, скорей: срежь мне ивовый прут, да под-

линнее.

Музыкантша повиновалась, и Кэтрин, сделав надрез на

конце тростинки, передала узнику несколько кусочков

печенья, смоченного в мясном бульоне, что должно было

служить сразу едой и питьем.

Несчастный юноша съел совсем немного, глотая через

силу, но от души благословлял свою утешительницу.

– Я хотел сделать тебя рабой моих пороков, – сказал он,

– а ты пытаешься спасти мне жизнь!. Но беги, спасайся

сама!

– Я вернусь и принесу еще еды, как только будет воз-

можность, – сказала Кэтрин и отпрянула, потому что под-

руга уже дергала ее за рукав, сделав ей знак молчать.

Обе спрятались среди развалин и услышали голоса

Рэморни и аптекаря, разговаривавших с глазу на глаз.

– Он крепче, чем я думал, – сказал первый хриплым

шепотом. – Как долго тянул Дэлвулзи, когда рыцарь Лид-

дсдейл держал его узником в замке Эрмитаж82?

– Две недели, – ответил Двайнинг. – Но он был крепкий

мужчина и получал кое-какую поддержку: к нему сыпались

понемногу зерна из житницы над его тюрьмой.

– А не лучше ли разделаться сразу? Черный Дуглас за-

вернет сюда дорогой. Едва ли Олбени поделился с ним

своею тайной. Он захочет увидеть принца – к его приезду

все должно быть кончено.

Они прошли дальше, продолжая свой страшный раз-

говор.

– Скорее в башню! – сказала Кэтрин подруге, когда те

вышли из сада. – У меня был придуман план бегства для

себя самой – я применю его для спасения принца. Под ве-

чер в замок является молочница, и, когда проходит с мо-

локом в кладовую к ключнику, она обычно оставляет свой

плащ в сенях. Возьми этот плащ, хорошенько в него уку-

82 Уильям Дуглас, владетель Галлоуэя, злобствуя на сэра Александра Рэмзи из

Далхоузи* за то, что тот получил должность шерифа в Тевиотдейле, на которую высо-

комерный барон метил сам, захватил его в Хоуике при исполнении им своих обязанно-

стей и держал в заточении в замке Эрмитаж, пока он не умер с голоду в июне 1342 года. О

зернах, сыпавшихся к нему из закромов, упоминает в своей хронике Годскрофт. (Прим.

автора.)

тайся и смело иди мимо стражника. К этому часу он всегда

пьян. Держись уверенно, и ты свободно пройдешь под

видом молочницы, тебя не окликнут ни в воротах, ни на

мосту. А там – прямо навстречу Черному Дугласу! Ближе

нет никого, он единственная наша надежда.

– Как! Тот жестокий лорд, – испугалась Луиза, – что

угрожал мне плетьми и позорным столбом?

– Поверь, – сказала Кэтрин, – такие, как мы с тобой, не

живут и часу в памяти Дугласа, посулил ли он зло или

добро. Скажи ему, что его зять, принц Шотландский,

умирает в замке Фолкленд, что предатели морят его голо-

дом, и ты не только будешь прощена, но и получишь на-

граду.

– О награде я не думаю, – сказала Луиза. – Самое дело

будет мне наградой. Но, боюсь я, оставаться опасней, чем

бежать… Позвольте же мне остаться и кормить несчаст-

ного принца, а вы идите и пришлите ему помощь. Если

меня убьют раньше, чем вы возвратитесь, возьмите себе

мою бедную лютню… и прошу вас, приютите у себя моего

маленького Шарло.

– Нет, Луиза, – возразила Кэтрин, – в странствии ты

опытней меня, и твоя лютня тебе защитой… Иди, и если,

воротившись, найдешь меня мертвой, что вполне возмож-

но, отдай моему отцу это кольцо и прядь моих волос и

скажи, что Кэтрин умерла, спасая Брюсову кровь. А эту

вторую прядь отдашь Генри. Скажи ему, что Кэтрин ду-

мала о нем в свой последний час, и еще скажи: он считал ее

слишком строгой, когда дело шло о том, чтобы лить чужую

кровь, но теперь он видит – она судила так не потому, что

слишком дорожила своей собственной.

Девушки обнялись, рыдая, и оставшиеся до вечера часы

провели, придумывая более удобный способ снабжать уз-

ника едой. Они соорудили трубку из полых тростинок,

вставив их одна в другую, чтобы по этой трубке передавать