Первая гражданская война в Риме

У нас очень мало данных о политических группировках на 89 г. Союзническая война, по-видимому, серьезно повлияла на расстановку политических сил. В результате Союзнической войны, как считает К. Г. Рийкоек, перестал существовать союз Домициев Агенобарбов — Кассиев Лонгинов (Rijkhoek 1992, 119), который дал между 96 и 92 гг. трех консулов и одного цензора (Gruen 1968, 191). То же можно сказать, как полагает немецкий ученый, и о приверженцах одного из крупнейших политиков того времени — Л. Марция Филиппа (Rijkhoek 1992, 119). Но это могло быть вызвано не Союзнической войной, как думает Рийкоек, а тем, что цель — отмена реформ Друза — оказалась достигнута. (Что, впрочем, не помешало Филиппу достичь при циннанцах вершины сенаторской карьеры — цензуры.) Об ослаблении группировки Метеллов говорилось выше.

Однако очевидно, уже в конце 89 г. появляются новые группировки — сторонников и противников избрания Цезаря Страбона, а также союз Суллы, Помпея Руфа и Метеллов (см. с. 59-60, 65-66)[1310]. Первые две

factiones явно прекратили существование после провала Цезаря Страбона при его попытке добиться участия в выборах, с последней же дело обстоит несколько сложнее. С одной стороны, упомянутый союз просуществовал достаточно долго — Метелл Пий поддержал Суллу в гражданской войне на ее заключительном этапе и стал его коллегой по консулату в 80 г. Но, с другой стороны, мы видели, что он не спешил присоединиться к нему и в течение кампаний 83 и 82 гг. действовал не просто автономно, а на значительном удалении от Суллы, который позднее считал великой удачей свои добрые отношения с ним во время совместного консулата в 80 г.[1311]

Весьма интересен вопрос о поддержке нобилями Сульпиция. Лояльная позиция сената — т. е. прежде всего наиболее влиятельных консуляров, которые и определяли его политику — не могла быть обеспечена без группы поддержки. Источники сообщают о союзе Сульпиция с Марием, но такой союз трибун заключил уже в ходе борьбы за свои законы[1312]

. Здесь уместно вспомнить о предполагаемой дружбе Сульпиция и Друза (см. Keaveney 1979, 454 + η. 11). Можно допустить, что Скавр, в свое время советник Друза (Cic. Dom. 50), обещал поддержку и Сульпицию, чьи проиталийские проекты перекликались с замыслами трибуна 91 г., а проект lex de libertinorum suffragiis — с аналогичным законом Скавра, проведенным им еще в 115 г. (auct. de vir. ill. 72.5). Учитывая, что последний, возможно, умер лишь в начале 88 г.[1313], это тем более не исключено. К тому же Скавр как принцепс сената мог обеспечить поддержку одних и дружественный нейтралитет других сенаторов, прежде всего консуляров

[1314]. Стоит также отметить, что многим из них — прежде всего тем, кто был связан с италийскими общинами (и тем более являлся патроном какой-либо из них), распределение италийцев по всем трибам теоретически сулило определенные выгоды. Что же касается менее влиятельных союзников Сульпиция, то Аппиан (ВС. I. 60. 271) называет в их числе тех, кого после взятия Рима Суллой по его инициативе объявили hostes, Публия Корнелия Цетега и (Марка?) Юния Брута[1315]

. В принципе они, конечно, могли быть людьми Мария, а не Сульпиция, но о прежних связях арпината с ними ничего не известно, а потому резонно предположить, что они являлись союзниками именно Сульпиция.

Взятие Рима Суллой вряд ли произвело на нобилитет положительное впечатление[1316], поскольку продемонстрировало пренебрежение будущего диктатора к традиционным порядкам, не предполагавшим ввода войск в Город, да еще без санкции сената. И хотя сенат не был тождествен знати, все же нет оснований полагать, что сама знать не сохраняла свой контроль над ним. Можно было бы считать, что лучше всего позицию нобилитета отражало предложение Антония сложить оружие обеим сторонам еще до взятия Города, однако неизвестно, было ли это предложение принято.

Активного сопротивления Сулле сенаторы не оказали — очевидно, дали себя знать неожиданность ситуации и страх перед армией, однако стоит напомнить, что против расправы над Марием выступил его родственник, видный нобиль — Сцевола Авгур. В поддержку же предложения выступил, как уже говорилось, Лутаций Катул, чью позицию определяла его давняя зависть к Марию. Выражал ли он еще чьи-либо воззрения, можно только гадать, хотя это и вероятно. Во всяком случае, об активной поддержке инициативы Суллы со стороны других нобилей данных нет.

Позиция нобилитета по отношению к Сулле до его отъезда на Восток, очевидно, была умеренно оппозиционной, о чем свидетельствуют и настроения в Риме в целом — те нобили, которые сочувствовали будущему диктатору, судя по всему, прямо об этом заявлять не спешили. Не вызывает сомнений то, что трибун Вергиний (Вергилий), подавая в суд на Суллу, рассчитывал на поддержку влиятельных сенаторов, т. е. прежде всего нобилей.