Первая гражданская война в Риме

В этих условиях луканский легион под командованием Публия Альбинована заволновался и также перешел к сулланцам (грозный симптом для марианцев, хотя, конечно, это еще не отражало позиции всех луканов). Сам Альбинован, не решаясь сразу последовать их примеру, вступил в переговоры с неприятелем. Хотя он был одним из тех, кого объявили врагом вместе с Марием в 88 г.[965], ему гарантировали безопасность, «если он совершит нечто замечательное (ε'ί τι πράξειεν άξιόλογον)» (еще один из hostes 88 г., Цетег, как уже говорилось, ранее перешел на сторону Суллы, что не могло не ободрить Альбинована). Он понял намек и пригласил на пир марианских военачальников Целия Антипатра Флавия Фимбрию (брата Гая Фимбрии) и других, менее важных командиров. Всех их перебили, за исключением Норбана, который воздержался от участия в пире. После этого Альбинован перешел к сулланцам[966].

Еще один удар марианцам на севере Италии нанес Марк Теренций Варрон Лукулл. Осажденный войсками марианского военачальника Квинкция, он прорвал вражеское кольцо и разбил неприятеля под Фиденцией[967]

(на Эмилиевой дороге между Плаценцией и Пармой). Если верить Плутарху, он имел всего 15 когорт против 50[968], но перебил при этом будто бы 18 тысяч врагов (Plut. Sulla 27. 14—15[969]; см. также: Liv. Per. 88; Veil. Pat. II. 28. 1; Oros. V. 20. 8)[970]. Теперь Цизальпинская Галлия перешла под контроль сулланцев[971]

.

Карбон вновь решил предпринять попытку деблокирования Пренесты и отправил на помощь Марию Младшему два легиона под командованием Дамасиппа. И на сей раз Сулла не пожелал вступать в бой и предпочел отрезать Дамасиппу пути на юг. Карбон после этого бежал в Африку, хотя, как замечает Аппиан, под Клузием он располагал 30 тысячами воинов, не считая двух легионов Дамасиппа и стольких же под началом Каррината и Цензорина. Продолжали сопротивление и самниты (Арр. ВС. I. 92. 423-425; Sail. Hist. I. 38). Аппиан объясняет поведение Карбона тем, что консул утратил всякую надежду на успех и малодушно покинул Италию, надеясь закрепиться в Африке (άπογνούς απάντων άσθενώς έφευγε σύν τοις φίλοις ές Λιβύην έξ ’Ιταλίας ύπατος ετι ών, ώς Λιβύην παραστησόμενος άντί τής ’ Ιταλίας). Вероятнее всего, Карбон хотел собрать здесь новые силы (в Африке находились колонии марианских ветеранов) и продолжить борьбу, но успеха не добился.

Положение марианцев стремительно ухудшалось. На сторону сулланцев перешел Аримин. После этого Норбан, отчаявшись в успехе, бежал на Родос. Войска Карбона, стоявшие под Клузием, дали бой Помпею[972], но потерпели поражение и потеряли будто бы до 20 тыс. чел.[973] Цифры эти наверняка преувеличены (с учетом дезертировавших они могут быть близки к истине, но подразумеваются явно убитые и пленные), однако факт крупной неудачи марианцев очевиден. Дамасипп, Цензорин и Карринат сохранили часть армии и попытались вновь прорваться к Пренесте[974]

, но неудачно. Тогда они решили объединить силы и идти к Риму. Двигаясь, вероятно, по via Labicana, они ночью 30-31 октября пересекли в Тускуле via Appia[975] и 31 октября разбили лагерь в 100 стадиях (18 км) от Города в альбанской области (Арр. ВС. I. 91. 422; 92. 426-427; 94. 434)[976]

.

С юго-востока на Рим наступала армия самнита Понтия Телесина[977], лукана Марка Лампония и кампанца Гутты[978] — Плутарх утверждает, что они шли освобождать от осады Пренесту (Sulla 29.2). «Цель маневра была ясна — угрожая захватить лишенный на тот момент защиты Рим, выманить Суллу с неприступных позиций под Пренестой и разгромить его в чистом поле»[979].

Плутарх пишет, что Телесин едва не вошел в беззащитный Город (καί μικρού μεν έδέησεν έμπεσεΐν είς αφύλακτον), но в 10 стадиях (οκ. 2 км) от Коллинских ворот остановился (Sulla 29.4). Однако он, вопреки мнению Моммзена[980], очевидно, и не собирался захватывать Рим, поскольку задача перед ним стояла иная — соединиться с войском марианцев и разгромить Суллу. Примечателен рассказ того же автора об отряде всадников из аристократической молодежи, который выступил навстречу самнитам и был отогнан с серьезными потерями (среди убитых оказался юный нобиль Аппий Клавдий) (Plut. Sulla 29.5). Видимо, он атаковал не главные силы врага, что было бы полным безумием, а авангард неприятеля, главные силы которого, следовательно, в непосредственное соприкосновение с врагом не вступали. Что же до вражеских кавалеристов, с которыми сразились молодые римские нобили, то они, возможно, просто проводили рекогносцировку.