Первая оборона Севастополя 1854–1855 гг. «Русская Троя»

Место, на котором расположились наши войска, было очень высоко. Под ногами вдоль всего фронта извивалась речка Альма, а за ней как на ладони видна была верст на шесть в окружности равнина, местами заставленная стогами сена и разных хлебов. Равнина эта была настолько открыта, что всякое движение неприятеля на этой местности было видно. Только с левой стороны версты на две от моря он мог подойти скрытно, пользуясь высоким и обрывистым берегом реки. Местность эта по крутости подъемов считалась труднодоступной, и потому для защиты подъема был поставлен только один батальон Минского полка, стоявший левее всех войск.

Правее Минского полка в разных местах между бивуаками пехоты были разбросаны батареи артиллерии. Снятые с передков орудия своими дулами смотрели в сторону неприятеля. Сзади орудий стояли передки, еще сзади виднелись коновязи и толпы артиллеристов. Правее места через речку Альму, на покатости горы, обращенной к неприятелю, строилось укрепление, еще правее и несколько сзади, на самой вершине, строилось другое. Несколько сот солдат, как муравьи, копошились в этих укреплениях; из-за насыпи невидимо кем выбрасывались ежеминутно лопаты земли. Работа, сопровождаемая смехом, шумом и остротами, шла успешно.

Весь хребет гор, составлявших левый берег речки Альмы, был усыпан толпами пехотинцев, сновавших взад и вперед; одни тащили дрова к ротным котлам, другие собирали хворост для костров. Со всех сторон виднелись солдаты, несшие из деревни двери, колья, заборы и доски. Там и тут, составив ружья в козла и растянув на них свои шинели, сидели кучки людей, скрывавшиеся от солнца. Все были спокойны. Солдаты, кто стоя, кто лежа, кто сидя, толковали, острили, рассказывали. В стороне фельдфебель рассчитывал роту. В задней линии бивуаков, у дымящихся котлов, стояла толпа в ожидании обеда. Там раздавали винные порции; солдаты, перекрестившись, подносили манерки ко рту, цедили сквозь зубы водку и, утершись рукавом шинели, отходили в сторону в ожидании обеда; толпа народу окружала кашеваров и по очереди подставляла деревянные чашки.

Около трех часов пополудни в полки Бородинский и Тарутинский пришло приказание от всякого взвода взять по полувзводу, а прочим оставаться на своем месте.

– Идем встречать французов, – говорили солдаты остающимся товарищам.

Действительно, около этого времени в виду наших войск появилось два полка английской кавалерии.

Окончив высадку, союзники 7 сентября двинулись вдоль морского берега по направлению к Севастополю. Рядом с ними, вдоль того же берега, двигался и флот. Они шли по местам безводным и пустынным: кое-где виднелись разрушенные хижины с почерневшими от дыма стенами. Впереди перед ними виднелись густые и беспрестанно увеличивавшиеся облака дыма, а затем зарево, служившее признаком пожара татарских селений.

Там и тут шныряли черные массы казаков, издали наблюдавших за движением неприятеля. Казаки то показывались на высотах, то скрывались за ними; длинные пики их, блестевшие на солнце, указывали союзникам, что русские зорко следят за их движением.

К двум часам пополудни неприятель подошел к речке Булганак, переправился на левый ее берег и остановился близ речки Альмы, в шести верстах от места, занятого нашими войсками. Союзники тотчас же выслали для наблюдения за нашими войсками два полка кавалерии. Это-то и были те полки англичан, которые появились в виду наших войск около трех часов пополудни.

Для наблюдения за ними был выслан сначала один эскадрон гусар, а потом для поддержания его и для обозрения расположения неприятельских войск составлен особый отряд под начальством генерала Кирьякова. В отряд этот назначены были части полков Бородинского, Тарутинского с 4-й батареей 17-й артиллерийской бригады, два полка гусар, девять сотен казаков и 12-я конная батарея.

Перейдя речку Альму, бородинцы и тарутинцы двинулись вперед, имея впереди себя батарею пешей артиллерии, а с правой стороны несколько взводов гусар.

Подходя к неприятелю, гусары опередили пехоту и, рассыпавшись в цепь, завязали перестрелку с англичанами. Перестрелка эта, продолжавшаяся около 20 минут, не принесла никакого вреда ни нам, ни неприятелю. Обе стороны двигались по разным направлениям: то взад, то вперед, то в сторону; наши войска строились лицом то к морю, то к стороне Евпатории и, наконец, стали отступать.

В это время со стороны неприятеля показался посланный раньше других эскадрон наших гусар. Они медленно приближались к нашим войскам. Одетые в белые кителя, противно приказанию быть в серых шинелях, гусары были приняты за отряд неприятельской кавалерии. Пешая артиллерия, находившаяся впереди пехоты, засуетилась, на батарее задымились фитили, а гусары все ближе и ближе подходили к нашим войскам. Оставшиеся на бивуаках полки высыпали на гребень хребта и, притаив дыхание, смотрели, как передовые их товарищи будут драться с французами. Вдруг из одного орудия блеснул огонек, появился клуб дыма и вслед затем раздался выстрел.