Перворожденная

– Мара… – устало произнес он, опираясь о деревянный косяк. – Ты так этого хочешь?

– А ты разве нет, милый? – спросила она, развязывая ленты корсета и отшвыривая его в угол.

Суккуба провела пальчиками по своей молочно-белой груди, шагнула к магу близко-близко, потянув его легонько в комнату и задвинув засов. Изящные ручки освободили мага от рубашки, острые, твердые окружия сосков коснулись его кожи.

Финеас все еще стоял возле двери.

Все равно, выпьет он еще бутылку или не выпьет, все равно, уйдет Мара или останется. Уже ничего не имеет смысла, ничего. Эльфы бессмертны, люди смертны. Этого не изменить.

– Поцелуй меня, милый.

Суккуба поднялась на цыпочки, нежный язычок скользнул по его губам. Маг сжал ее плечо и толкнул на кровать.

* * *

К утру платье было готово. Исилвен отложила иглу с серебряной нитью, подхватила наряд и, прижав к себе, заглянула в большое зеркало, принесенное вчера заботливой Клодеттой. Чудесно! Еще лучше, чем казалось вначале. Девушка закружилась по комнате; лазурные волны с жемчужными искорками окатили ее, будто и впрямь расплескалась вокруг морская лагуна.

Радость, чистая, детская и почти такая же ясная, как в тот памятный день с Анарвэ, охватила эльфийку. Надо обязательно сегодня надеть это платье. Обязательно. Может быть, оно даже понравится Финеасу… Исилвен с надеждой улыбнулась. Ей так хотелось хоть как-нибудь поддержать темного мага. С каждым днем он становился все мрачнее. Ни Идрис, ни мэтр ди Альберто не могли его расшевелить. Что его мучило? Болезнь, неведомые ей тайны, предстоящие битвы?

Умывшись подогретой на очаге водой, Исилвен оделась, насыпала орешков и веточек для Синдэ – так теперь звали бельчонка – и вышла из комнаты. Позвать Финеаса на завтрак? Он наверняка уже поднялся. Девушка прошла по коридору, остановилась напротив его двери. Пару раз вздохнула, собираясь с духом, затем все же подняла кулачок и постучала.

За дверью царила тишина – ни звука, ни шевеления. Еще спит? Уже ушел? Исилвен подождала с минуту, постучала второй раз. В глубине послышался шорох, скрипнул отпираемый засов. Створка распахнулась.

Из комнаты вырвался тяжелый хмельной дух. От неожиданности эльфийка резко отшатнулась. На пороге стояла Мара. Заспанная и обнаженная. Она сладко потянулась, взъерошив короткие локоны.

– Ну чего ты в такую рань? Дай людям отдохнуть спокойно.

Суккуба словно невзначай отодвинулась в сторонку. Взгляд Исилвен против воли скользнул внутрь. На кровати, едва прикрытый одеялом, спал темный маг. Эльфийка быстро отвела глаза, попятилась.

– Прости, я не хотела вам мешать, – прошептала она.

– Вот-вот, и дальше не мешай, – суккуба зевнула и чуть отступила, прикрывая дверь.

Несколько мгновений Исилвен оставалась на месте, потом развернулась и медленно пошла обратно. Она и сама не очень понимала, почему ей вдруг расхотелось завтракать.

13

Голова раскалывалась зверски, на сердце было еще мутнее, чем вчера. Помешивая в железном кубке раствор, изобретенный во времена далекой юности, когда они, ученики магов, частенько просиживали ночи в пражских трактирах, а с утра требовалось предстать пред очи наставников живыми и по возможности бодрыми, Финеас злился на себя. Зачем ему все это было нужно? Таверна, выпивка, суккуба… Он что, сопливый отрок, чтобы страдать этакой дурью? Не время сейчас для пустой маеты. Будем решать проблемы по мере поступления – сначала Зафир с его войсками, потом все остальное. Понадобится, так и из Валакара душу вытрясем, не может он не знать об эльфах и людях…

Финеас отхлебнул из кубка, скривился, но заставил себя сделать повторный глоток. Минут через десять в голове прояснело, боль отступила, затаившись где-то на краю сознания. Размявшись и приведя себя в порядок, маг покинул комнату. Выдворить Мару сегодня утром оказалось сложной задачей, но Финеас справился. Теперь не хотелось ни встреч, ни выяснения отношений. Просто пообедать в тишине.

Внизу было безлюдно. Постояльцы уже разошлись по своим делам, мадам Клодетта возилась по хозяйству, а ее муж бросил свое рабочее место у стойки и исчез на конюшне. Финеас решил подождать. В этот самый миг уличная дверь отворилась, мелодичный голос произнес, обращаясь к кому-то на улице:

– Да, седло с царапиной на задней луке и серая попона. Синдэ не трогай, я сама прикреплю его корзину.

В зал вошла Исилвен в дорожной одежде, стряхнула налипший на подол снег, подняла глаза. Оба – и маг и эльфийка – на мгновение замерли. Синева в очах девушки казалась невозмутимой, но мастер Юрато уже видел этот взгляд и знал, что за ним может скрываться все, что угодно. Перворожденная очнулась раньше.

– Светлого дня, Финеас.

– И тебе. Ты куда-то уезжаешь?

Девушка кивнула. С горечью – померещилось магу.

– Да. Финеас, я… – эльфийка, как всегда в момент сильного волнения, стиснула пальцы. – Я хотела попрощаться. Пока войска не собраны, мне нечего делать в Лютеции, я возвращаюсь на Эрин.

Маг слегка нахмурился:

– А потом?