Первостепь

Стойбище было уже совсем рядом, подул сильный ветер с полуденной стороны, и Пёстрый Фазан почувствовал резкий противный запах. Он сморщился и даже закрыл нос рукой, но продолжил свой путь. А его путь лежал мимо помойной ямы. На дальней окраине стойбища люди всегда выкапывают глубокую яму. Туда несут отбросы, всё ненужное. Когда яма почти заполняется, люди забрасывают её землёй и покидают стойбище, переходят на новое место, потому что на старом устала земля, потому что мало стало охотничьей добычи и полезных растений. Всё это должно восстановиться, потому люди селятся на новом месте. Но происходит переселение обычно весной, иногда летом или осенью. Зимой только никто не переселяется. Вот и сейчас помойная яма уже почти заполнилась и, очевидно, весной людям предстояло переселение. Но от помойной ямы почему-то слишком сильно воняло. Ещё вчера не воняло и позавчера, а сегодня – Пёстрый Фазан подошёл поближе и ахнул. Яму размыло. Она обвалилась, и ручейки зловонной жижи растекались по сторонам. Пёстрому Фазану захотелось отвернуться, просто пройти мимо и не заметить – но нельзя было не заметить. Его злоключения продолжались. Нужно спешить теперь в стойбище и созывать людей на подмогу. Нужно засыпать зловоние, восстановить яму. Тяжкая предстоит работа и неприятная. Пёстрый Фазан грустно вздохнул. Вот почему он плясал во сне. Доплясался! Теперь придётся копаться в этой вонище, ковырять мёрзлую землю, пачкаться. «Чтоб тебя труд побрал!» – выругался в сердцах Пёстрый Фазан на яму и вдруг застыл как вкопанный. Вдруг он вспомнил свой давешний сон до конца. Вот оно, то волшебное слово – «труд». Люди не любят этого слова, им не нравится его произносить. Так именуют невыносимую ношу, от которой могут лопнуть жилы, когда что-то несёшь настолько тяжёлое, что готов свалиться с ног, почти что задыхаешься, напрягаешь последние силы и мучаешься. Понятно, почему Пёстрый Фазан не хотел его вспоминать. Плохое оно. Наверное, самое худшее. Ведь ещё этим словом называют болезнь. Но не простую болезнь, не такую, которую можно вылечить заклинаниями или травами. Трудом называют другую болезнь, которая неизлечима, против которой ничего не помогает, которая долго длится, человек мучается, чахнет, чахнет и умирает в муках. К счастью, редко случаются у людей такие болезни, почти никогда, потому и не приходится им произносить это слово. Разве что как ругательство, самое сильное ругательство, и если в ярости хочешь кого-нибудь напугать до смерти, тогда говоришь: «Да чтоб тебя труд побрал!». Пёстрый Фазан как раз так и сказал. Но таких слов люди не прощают. Это смертельная обида. Пёстрый Фазан сам уже забоялся, зачем он так крепко выругался. Яма, конечно, не человек, не соплеменник, но она тоже слышит. Всё вокруг слышит. А он так сказал, такое ужасное слово… Плохо… совсем ему плохо. Будто вправду уже труд напал, будто сам он его накликал. Недаром же снилось…

Снова замер Пёстрый Фазан. Дальше вспомнил тот сон. Кто-то ему говорил громогласно. Очень значительно говорил. Он поразился.

«Будешь трудиться, как муравей, без сна и отдыха. В поте лица своего будешь себе добывать пропитание. Будут болезни, голод и мор, и скрежет зубовный повсюду».

Что значит: «будешь трудиться»? Как муравей? Муравей почти всегда тащит ношу много больше себя. Что, будет он день и ночь таскать на спине тяжелейшие камни? Зачем? Разве он выживет из ума? Или он будет таскать день и ночь неизлечимую болезнь, от которой скрежещут зубы? И почему «в поте лица»? Разве настанет жара невыносимая, разве больше не будет зимы, а одно только знойное лето? Ужасный ему сон приснился. За что же такое наказание, разве он что-то сделал не так? Что же? Почему? Может, зря он отказал шаману в его просьбе. Неспроста ведь такой сон. И такие слова неспроста.

Схватился за голову Пёстрый Фазан. Даже про яму забыл, про зловоние. Как ему быть?!

****

Он не заметил, когда буря стихла. Он потерял счёт её натискам. Ночь как будто сменялась днём, день опять превращался в ночь под неугомонные завывания ветра, под лихую пляску дождя. Режущий Бивень, съёжившись, спал. Когда просыпался, то выползал глянуть наружу – и снова прятался в каменном чреве, потому что стихии не собирались его выпускать. Не для того смешали они день с ночью, чтобы он продолжил свой путь, как хотел. Он умерил свои хотения и терпеливо ждал. И, наконец, проснулся в полной тишине.

Снаружи блистало солнышко, торопясь высушить мокрые скалы и сырой старник, спеша отогреть продрогшие кусты и чахлые деревца. Небольшое стадо изголодавшихся коз прошло совсем рядом с пещерой и не признало охотника. Будь в его руке оружие, он мог бы поразить любую, на выбор, но его оружие осталось внутри пещеры, и когда он вернулся за ним, подходящий момент для нападения уже был упущен. Преследовать коз Режущий Бивень не захотел, потому что решил немедленно возвращаться.