Первые леди Рима

Когда вскоре после этой ссоры Ливия почувствовала, что серьезно заболела, от народа скрыли дурные отношения между матерью и сыном. Демонстрируя сыновний долг, Тиберий вернулся назад в Рим из Кампании, где поправлял здоровье, чтобы быть около нее. Восьмидесятилетняя императрица оправилась от болезни, и среди благодарений за ее выздоровление позднее в этом же году на римском монетном дворе была выпущена монета dupondius, изображающая ее портрет с надписью под ним Salus Augusta — сильно запоздавший дебют для самой долгоживущей и самой влиятельной женщины в семье Юлиев-Клавдиев.

[348] Слово Salus означало здоровье или благополучие, оно не только отсылало к выздоровлению Ливии, но также провозглашало здравицу империи, для которой та являлась официальной матерью. В том же году была отчеканена другая монета, бронзовая (sestertii

) с изображением carpentum — колесного экипажа, запряженного мулами, раньше служащего исключительно для использования весталками. На монете была нанесена надпись SPQR Iuliae Augustae (Сенат и народ Рима — Юлии Августе). Впервые на официальных монетах женщина императорского дома определялась по имени, а не по контексту.

[349]

Вид carpentum на ее монете явно указывал, что Ливии теперь позволялось использовать этот особый вид транспорта — что отделило ее от других аристократок, которые обычно должны были передвигаться пешком или в крытых носилках. Позже в этом году Ливия также получила право сидеть с весталками среди зрителей римского театра, завершив этим набор особых привилегий, как у самых почитаемых жриц. И началось это с дарования ее мужем свободы от сопровождения мужчинами в далеком 35 году до н. э.[350]

Но все-таки слухи о конфликте между ней и Тиберием продолжались. К 26 году, когда Тиберий решил уехать из Рима и поселиться сначала в резиденции в Кампании, а затем на острове Капри, Ливия уже отчаялась уговорить своего сына добавить провинциального кандидата по ее выбору в судейский список. Это заставило ее сообщить императору несколько нежелательных домашних историй о реальном мнении его отчима о нем.[351]

«Тиберий согласился [с ее выбором судьи]… при условии, что указ об этом должен был содержать слова: „Император вынужден по настоянию его матери“. Ливия совсем потеряла терпение и вынула из шкафа письма Августа к ней, где тот называл Тиберия угрюмым и упрямым по природе. Говорят, что раздражение на нее из-за того, что она так долго хранит эти документы, а затем выступает с ними против него, и было его основной причиной для отъезда на Капри».[352]

Тем временем Агриппина тоже продолжала втыкать колючки в бок Тиберию. В том же году разразился скандал, когда одна из ее кузин, Клавдия Пульхра, была обвинена в аморальности, колдовстве и заговоре против императора. Агриппина сочла преследование Клавдии и других своих подруг атакой на себя лично и, по слухам, с яростью высказалась прямо в тот момент, когда ее дядя совершал акт жертвоприношения своему предку:

«Человек, который предлагает жертвы божественному Августу, не должен преследовать его потомков. Не в немых статуях живет дух Августа — я, рожденная с его божественной кровью, являюсь его воплощением! Я вижу опасность; и я ношу траур. Клавдия Пульхра — просто предлог. Ее падение, бедной глупышки, произошло из-за того, что она выбрала в подруги Агриппину!»[353]