Первый чекист

Рядом лежало письмо рабочего завода «Каучук» Нифонова. Рабочий писал в ЧК, что в доме № 1 по Молочному переулку, где он живет, находится частная лечебница, которую посещают люди, совершенно непохожие на больных, а скорее похожие на офицеров.

Так начался новый серьезный экзамен ВЧК.

Вера продолжала встречаться с юнкером Ивановым. Теперь она внимательно прислушивалась к его словам, но юнкер больше не заговаривал ни об отъезде, ни о кровопролитии.

Девушка начинала чувствовать себя неловко: неужели Иванов просто болтал глупости, а она поверила? Да и в больнице вроде все в порядке: недавно была комиссия, проверяла больных и ушла как ни в чем не бывало.

Комиссия действительно проверяла больницу, хотя одетые в белые халаты чекисты Петерс и Лацис поначалу чувствовали себя не очень уверенно. Но постепенно вошли в роль ревизоров и даже пообещали похлопотать насчет медикаментов.

— Обещали все-таки? — смеясь, переспросил Дзержинский.

— Пришлось, — развел руками Петерс, — хотя зачем им медикаменты — непонятно: половина «больных» — совершенно здоровые люди и, по всей видимости, офицеры. Когда мы пришли, там переполох поднялся, но потом они увидели, что мы не особенно вникаем в медицинские дела — все больше по хозяйству проверяем, — и успокоились. Даже иногда забывали, что надо на костылях ходить или руку на перевязи держать…

Дзержинский побарабанил пальцами по столу и задумчиво посмотрел на Петерса.

— И все-таки трогать их мы пока не будем: надо узнать, куда ведут нити. Будем следить. А сейчас займемся домом 3 по Малому Левшинскому переулку. Там часто бывает юнкер Иванов.

Квартиру 9 дома 3 по Малому Левшинскому переулку посещал не только юнкер Иванов — хозяева дома были, очевидно, очень общительные и гостеприимные люди, и часто по вечерам у них собиралось многочисленное общество. В этом чекисты, конечно, ничего преступного не видели. Но случайно ли там бывает юнкер Иванов, проболтавшийся о контрреволюционном мятеже? Может быть, случайно, а может быть… А кто такой Иванов? Выяснили, где он живет. Но в доме такого не знали. Зато знали князя Мешкова, который при проверке и оказался Ивановым!

Поздно вечером 29 мая 1918 года оперативные работники вошли в подъезд дома 3 в Малом Левшинском, уже окруженного красногвардейцами и милиционерами. Чекисты помнили последнее наставление Феликса Эдмундовича: дело решает внезапность — если заговорщики будут застигнуты врасплох, они не успеют уничтожить документы, А это крайне важно.

И чекисты выполнили наказ Дзержинского: они появились в комнате так неожиданно, что 13 человек, сидевших вокруг большого стола, даже не успели приподняться. Опомнившись, кто-то протянул руку вперед, чтоб схватить бумаги, лежащие на столе, но тотчас же услышал:

— Руки вверх, немедленно!

И бумаги так и остались лежать на столе.

В тот же вечер все документы очутились на столе Феликса Эдмундовича.

Давно уже наступило утро, а Дзержинский и Лацис все еще изучали отобранные документы.

— Программа «Союза защиты родины и свободы» — понятно. — Дзержинский отложил в сторону машинописные листки. — Печать союза — тоже ясно, построение пехотного полка… — Дзержинский подержал секунду в руках схему, покачал головой и тоже отложил. — Здесь адреса членов союза. А теперь займемся этим. — Он аккуратно очистил место на столе и положил груду мелких клочков бумаги — разорванное письмо.

Осторожно, сдерживая дыхание, чтоб не сдуть бумажки, складывал Дзержинский обрывки. Много часов провел он над этим письмом. Казалось, собрать его — просто невозможно, тем более что написано оно было вперемежку на французском и английском языках. И все-таки Дзержинский собрал его. Это оказалось донесение генералу Деникину о существовании в Москве двух крупных контрреволюционных организаций.

Когда Лацис и сотрудники, присутствовавшие при складывании и чтении письма, ушли, Феликс Эдмундович подошел к окну и широко распахнул его. Вместе со свежим воздухом в комнату ворвались звуки большого города. Дзержинский подумал о том, как хорошо было бы сейчас пройтись по улицам, посидеть в скверике, но вдруг рассердился на себя и закрыл окно. Потом посмотрел на узкую кровать за ширмой, вздохнул и подошел к двери.

— Попросите, пожалуйста, принести чаю, — сказал он секретарю, — ив течение часа не пускайте никого ко мне.

Секретарь кивнул. Он понял, что Феликсу Эдмундовичу необходимо поспать хотя бы час. Но не прошло и получаса, как дверь кабинета распахнулась.

— Протоколы допросов офицеров, — сказал Дзержинский, — а вечером пригласите ко мне Барашкина и Бабушкина.

Протоколы принес Петерс.

— Старого знакомого встретил, — сказал он хмуро, садясь на предложенный Дзержинским стул. — Пинкус. Главарь всей этой банды. У них он ходит под кличкой Пинка.

— Хорошенькие у вас знакомые, Яша, — усмехнулся Дзержинский.