Первый чекист

— Приближается Первое мая, господин полковник, их праздник, — сказал жандарм.

Полицмейстер вздрогнул, поднял голову и, прищурившись, посмотрел на жандарма.

— Что вы хотите этим сказать?

— Только то, что вы изучаете уже устаревшую литературу, — жандармский офицер кивнул на исчерканную красным карандашом газету.

— Устаревшую?

— К сожалению, да! — не торопясь жандарм вынул из кармана небольшой листок и положил на стол. Это была листовка «Всеобщий рабочий праздник 1 Мая».

— «Да погибнут тираны, да погибнут кровопийцы, да погибнут предатели — и да здравствует наше святое рабочее дело!» — начал читать полицмейстер вслух.

— Я уже знаком с содержанием, — поморщился жандарм, — и не испытываю желания слушать еще раз.

Но полковник, не обращая внимания на его слова, продолжал читать вслух:

— «Смелее на борьбу, и победа будет за вами. Дружно, братья, вперед!»

Положив листовку, полицмейстер вытер вдруг вспотевшее лицо и тупо уставился на жандарма.

Если бы они знали, что как раз в эту минуту всего в нескольких кварталах отсюда шел по улице высокий юноша, за поимку которого много бы дали и полицмейстер и жандармы!

Пройдет некоторое время, и в жандармских донесениях, в письмах прокурора этот юноша будет называться «опасным государственным преступником». Но пока ни полиция, ни жандармерия не догадывались, кто виновник всех их волнений, как не знали и того, что работа в Ковно — первая самостоятельная работа молодого революционера Феликса Дзержинского, что, агитируя рабочих, призывая их бастовать, девятнадцатилетний Феликс сам учился организовывать забастовки.

Да, власти пока и не подозревали, что все происходящее в Ковно — дело рук молодого революционера. Зато его хорошо уже знали рабочие Ковно. Они не только укрывали Феликса от полицейских ищеек, которые рыскали повсюду, но и с каждым днем все внимательнее прислушивались к словам молодого агитатора, все больше верили ему. Да и как не верить, если этот юноша говорит всегда о том, что больше всего волнует рабочих, — об их тяжелой жизни и о том, как можно изменить ее.

Бывало не раз — доведенные до отчаянья рабочие ломали станки, портили машины. Но это, конечно, не помогало. Станки и машины чинили или привозили новые, а рабочих выгоняли с работы или арестовывали.

И вот появился человек, который сказал: не с машинами и станками надо бороться, а с теми, кому принадлежат они. Но для этого надо объединиться, действовать всем вместе, а не поодиночке Первыми его послушались рабочие в предместье Ковно: дружно, как один человек, бросили они работу и добились победы: хозяин вынужден был сократить рабочий день на три часа. За ним пошли рабочие и других заводов и тоже победили.

Все больше людей прислушивалось к словам молодого агитатора, все больше людей верило ему. И всюду ждали его с нетерпением.

Ждали его и в маленьком деревянном домике, куда сейчас направлялся Феликс.

— Садись обедать, Переплетчик, — предложил хозяин, едва Феликс переступил порог.

Дзержинский отрицательно покачал головой.

— Недавно пообедал, — поспешно ответил он и только сейчас вспомнил, что ничего не ел со вчерашнего дня.

— Садитесь, — хозяйка встала и придвинула гостю стул.

— Нет, нет, — забеспокоился пришедший, бросив быстрый взгляд на трех сидевших у стола ребятишек, не спускавших глаз с еды, — нет, спасибо, я сыт. Да и некогда!

Переплетчику — так звали Дзержинского в Ковно — действительно было некогда. Вызвав хозяина в коридор, он передал ему пачку листовок для распространения на заводе и, попрощавшись, ушел. Сегодня Феликсу надо было побывать еще и у сапожников и кожевников, на Шишкиной горе и в Заречье, а оттуда попасть на другой конец города — к бастующим металлистам в Спинишки.

Трудно было представить, как один человек успевал бывать всюду и всюду поспевал вовремя.

И может быть, еще долго бы гонялись власти за неизвестными агитаторами, если бы однажды поздно ночью не явился в полицию старый испытанный шпик.

А через час он уже стоял перед полицмейстером и докладывал о том, что ему удалось, наконец, выследить «бунтовщика» и узнать его фамилию.

— Это дворянин Виленской губернии Дзержинский Феликс Эдмундович.

— Дворянин?

— Так точно, — кивнул шпик и уткнулся в записную книжку, — прибыл в начале марта из Вильно. Поселился в доме Кильчевского, а 6 июня переехал в дом Воловича, работает в переплетной мастерской. Я смотрел домовую книгу. Там написано: «Занимается уроками и сам учится». А работает переплетчиком. — Шпик поднял голову и посмотрел на полицмейстера.

— Подожди! — вдруг вскочил полицмейстер. Он быстро перебрал лежащие на маленьком столике папки. Найдя нужную, он достал несколько листков. «Переплетчик Дзержинский и сапожный подмастерье Иосиф Олехнович раздают рабочим книги для чтения», — прочитал он донесение одного из жандармов.

— Книги раздают?

— Так точно.

— Взять с поличным можно?

— Есть один человек, — помялся шпик, — но…

— Ну?!

— Деньги просит!

— Болван! Где этот человек?!

Молодой губастый парень вошел в кабинет и испуганно попятился — видимо, он не ожидал увидеть самого полицмейстера.