Первый человек

— Не шутите! Ваш знакомый Реми Фортен вошел в этот зал и заплатил за это жизнью.

— Очень много святилищ было осквернено.

— Вы знаете, что он увидел во втором зале?

Она опустила голову и тихо произнесла:

— «Человека с оленьей головой». — Ее руки снова приняли прежнее положение и лежали как мертвые.

— Поговорим о Кайоле, — предложил де Пальма. — Зачем нужно было его уничтожить?

— Должно быть, мой брат считал его виновником всех несчастий, которые случились с нами.

— Ваша мать была любовницей Кайоля?

— Да. И эта связь началась задолго до смерти отца. Вы знаете, что Кайоль был серьезно болен?

— Нет. Этого я не знал.

— У него была опухоль в мозгу, которая очень долго разъедала его изнутри. Отчего он, по-вашему, занялся шаманскими обрядами? Из-за этого. Он использовал моего брата как целителя, потому что у брата были редкие способности. Дар брата помогал лучше, чем скальпель и химиотерапия. Он давно должен был бы умереть от опухоли, но сопротивлялся болезни.

— Вы знаете, что ваша мать и Кайоль вместе лежали в психиатрической больнице?

На худой щеке появилась слеза, и Кристина не попыталась ее стереть. Де Пальма посочувствовал ей. После долгого молчания он продолжил задавать вопросы согласно плану:

— Знал ли Кайоль о существовании статуэтки?

— Разумеется, знал!

— Знал ли он о существовании второго зала?

— Я думаю, что вы много поняли…

«Есть только одна проблема, — подумал де Пальма. — Доктор не подходит под то описание ночного ныряльщика, которое дал владелец „Скубапро“».

— Кроме Кайоля, еще кто-нибудь знал о статуэтке?

— Не знаю, — ответила Кристина.

Де Пальма встал и вынул из портфеля две фотографии, которые Бессур нашел в шкафу Кайоля.

— Вот два фото, которые мы не можем прочесть. Вы узнаёте людей, которые на них сняты?

Кристина даже не взглянула на фотографии.

— Как я, по-вашему, могу кого-нибудь узнать? Фотограф отрезал лица.

— Попытайтесь.

Прошло много времени. Потом Кристина сказала:

— Третья слева — я. А третья справа — Люси.

43

Система оповещения, созданная полицией, в конце концов сработала. Подействовала, чего никто не ожидал!

Хозяин отеля «Формула один» в промышленной зоне Версаля только что обратился в полицию и сообщил, что Отран живет в его заведении, сегодня утром ушел из своей комнаты, но должен вернуться на эту ночь. Лежандр был как на иголках.

— Ты уверен в том, что утверждаешь?

— Совершенно уверен, — подтвердил Бессур. — Наши коллеги из городской полиции проверили списки постояльцев этого отеля. Он зарегистрировался под своим настоящим именем.

— Это может быть кто-то другой, у кого те же имя и фамилия!

Это предположение задело самолюбие Бессура. Он гордо выпрямился и ответил:

— Я позвонил хозяину отеля. Он любит читать заметки о происшествиях в газетах и твердо опознал Отрана по фотографии из статьи в «Паризьен либере». А потом обратился в полицию.

— Видишь, как тюрьма портит умы! — заметил Лежандр. — Записал свое имя в регистрационной книге в отеле! Для этого надо действительно быть идиотом. Я не первый раз замечаю, что беглецы теряют чувство реальности.

— Особенно если беглеца зовут Отран.

— Во всяком случае, спасибо тебе за работу. Молодец!

Лежандр связался с коллегами из уголовной полиции Версаля, а те подняли по тревоге группу спецназа GIPN.

— Начинаем завтра утром, в 6.00. Ты едешь со мной в Версаль.

— А де Пальма?

— Он в Ренне, но, по моему мнению, сейчас ему лучше там не быть. Он может сделать что-то непредвиденное. В любом случае сейчас он должен находиться в поезде, а мы должны вылететь на место первым самолетом. Я оставлю ему записку.

* * *

Отель находился на краю торговой зоны с бесконечными складами, разделенными рядами решеток и асфальтированными дорожками, на которых дремали полуприцепы. Холод в конце ночи стал ледяным. Морозный воздух окружил лампы уличных фонарей бесцветными светящимися ореолами. Маленький фургон без отличительных признаков — машина наблюдения — со вчерашнего дня был припаркован в нескольких метрах от входа в отель. В фургоне было четверо полицейских, вооруженных как на войне.

— Его машина не двигалась с места со вчерашнего дня.

— Его машина — вон та, триста седьмая?

— Номер 937ХР13? Да, она.

Лежандр взглянул на часы:

— Осталось всего пять минут.

На дорожку въехали две машины, тоже без отличительных признаков. Карим узнал здоровяка из GIPN, с которым однажды встречался на вечере, когда директор уголовной полиции поздравлял лучших сотрудников. Когда он проходил мимо здоровяка, тот опустил на лицо свою шапку-маску.

Машины припарковались под углом к тротуару.

— Черт! Это всегда будет меня поражать.

Точны как часы! — сказал Лежандр.

Он снял с предохранителя свой пистолет «зигзауэр», потом несколько секунд смотрел на Бессура и, наконец, спросил:

— Все в порядке?

— Да, — подтвердил Бессур, желая, чтобы его голос звучал как можно увереннее. — Я в первый раз участвую в штурме.

— Это волнует, верно?

— В общем… да.

На самом деле Кариму было страшно. В животе чувствовалась тяжесть, во рту скопилась горькая слюна. Сегодня утром никакая еда не лезла ему в горло, тем более та бурда, которую Лежандр таскал с собой.