Первый крестовый поход: Зов с Востока

Кстати, и для того, кто стоял за призывом папы Урбана II взяться за оружие (для Алексея I Комнина), поход стал крайне выгодным мероприятием. Благодаря Крестовому походу ситуация в самой империи и вокруг нее разительно изменилась. К весне 1095 года Византийская империя оказалась в опасном положении. Ее политика в Малой Азии потерпела полный крах. Империя лишилась плацдарма, с которого она могла бы начать возвращение контроля над Анатолией. К северу от столицы дела шли немногим лучше – сербы и кочевники-половцы вынуждали до предела растягивать и без того истощенные военные ресурсы. Константинополь едва выдерживал давление. Полномасштабный мятеж мог закончиться свержением и убийством императора.

Через двенадцать лет ситуация изменилась до неузнаваемости. Никея опять принадлежала империи, западное побережье Малой Азии и важнейшие речные долины во внутренних районах снова попали под контроль Византии. С коварными турецкими военачальниками разобрались раз и навсегда. С Клыч-Арсланом были установлены хорошие отношения, которые гарантировали мирные соглашения, соблюдавшиеся с лета 1098 года{890}. Были освобождены Киликия и важные порты на южном побережье Анатолии. Удалось умиротворить даже сербов. В этом Византии помогло своевременное вмешательство Раймунда Тулузского, который в 1097 году как раз направлялся в Константинополь. Ну и в довершение всего Антиохия была опять в руках христиан, и Византия, несомненно, претендовала на нее.

Хотя непримиримость Танкреда после подписания в 1108 году Девольского договора вызывала раздражение, она оказалась лишь временным неудобством. Опыт, полученный крестоносцами в Иерусалиме, показывал, что угроза со стороны мусульман не уменьшится. Алексей I и Византия были ключевыми союзниками европейцев. Рыцари, обосновавшиеся на Востоке, понимали, что нуждаются в помощи византийцев. Именно поэтому хронист Фульхерий Шартрский, служивший капелланом у Балдуина Бульонского в Эдессе и Иерусалиме, старался не разжигать страсти. Его отчет о Крестовом походе был миролюбив по отношению к императору; как мы видели, он предпочел исключить из него взрывоопасный последний абзац письма крестоносцев, отправленного папе в 1098 году из Антиохии (там императора обвиняли в неоказании помощи крестоносцам и стремлении навредить им во время похода). В отличие от своих коллег на Западе, Фульхерий понимал, что от конфликта с теми, чья поддержка может оказаться жизненно важной в будущем, никакой пользы не будет{891}

. Другие хронисты тоже были сдержанны в своих оценках Алексея I и Византии и не разделяли желания очернять императора, характерного для западных авторов{892}.

Алексей I продолжал внимательно наблюдать за ситуацией на востоке. После смерти Раймунда Тулузского в 1105 году он отправил послов в Триполи, где Раймунд обосновался в начале XII века, чтобы гарантировать верность его преемника Византии{893}. Через три года император принял присягу от прибывшего в Константинополь Бертрана Тулузского, которому был оказан такой же прием, как и предводителям крестоносцев десять лет тому назад: он получил щедрые дары и был принят лично Алексеем I{894}

.

Выгоды, которые Византия получила благодаря Крестовому походу, можно измерить по-разному. В XII веке появилась обновленная империя – суровая, уверенная в себе и воинственная, очень похожая на самого Алексея I. Экономика, которая во время переворота Комнинов в 1081 году была в плачевном состоянии, теперь снова переживала бум, получив мощные стимулы благодаря перечеканке монет, растущей торговле с Венецией и другими итальянскими городами-государствами и, конечно, самому Крестовому походу. Расходы на содержание армии наконец стабилизировались; если в первую половину своего пребывания на троне император почти каждый год был «в поле», то после прохода Крестового похода по территории империи он редко лично возглавлял армию. К 1107 году налоговая система в Византии была полностью пересмотрена на основе документально подтвержденной земельной собственности. Это позволило государству правильнее оценивать частную собственность и доходы от нее. В империю вернулись стабильность и процветание.