Первый после бога

– Дальше я продолжу, Шел-та… Путь ведет к перевалу с каменным стражем, воином в обличье ягуара, верно? Там начинается тропа, по которой нужно спуститься в лес и найти другую реку с водопадом, что струится со скал. Это не сложно – водопад велик, и его грохот слышен издалека. Там, за завесой воды, пещера, а в ней…

Питер Шелтон вздрогнул, повернулся к Уильяку Уму и прошептал:

– Так ты знаешь?.. Знаешь, отец мой?.. Про город, мосты, реки и водопад? Про пещеру с богатствами Атауальпы?

– Многие знают, и многие из нас рассказывали это белым людям, – спокойно произнес Уильяк Уму. – Рассказывали, да… кто под пыткой, а кто добровольно, чтобы отвязались… Правды тут немного, но Мачу-Пикчу в самом деле сложен из огромных глыб, семь мостов еще висят, и река Урубамба довольно бурная. Остальное – сказки.

На лбу капитана выступил холодный пот.

– Сказки? Что это значит, отец мой? Твой предок обманул моего? Нет никакой пещеры за водопадом и нет никаких сокровищ?

– Почему же, есть водопад и есть пещера, только путь к ним другой. А что до обмана, то откуда нам знать, что случилось у наших предков столетие назад? Пиуарак поведал Чар-ли забавную историю, и тот ее записал… Это всё, Шел-та, Пришедший с Моря. – Крепкие сухие пальцы стиснули плечо Шелтона. – Будь благодарен богам за другое, сын мой! Воистину они тебя хранят! Если бы лживый потомок Уамана повел тебя в горы, кости твои унесла бы Урубамба! Или другая река с бурным течением. А так ты жив, хотя и не совсем благополучен.

Уильяк Уму встал, оглянулся и протянул руки к океану. Там, у самых волн морских, виднелся в лунном свете тонкий силуэт.

– Должно быть, Шел-та, ты угоден нашим богам, они не только тебя хранят, но и одаривают, – молвил старик. – Вот женщина, она пришла к тебе и ждет, когда ты скажешь ей слова любви… Она – дар богов! И боги, наверное, желают, чтобы ты получил и другие дары. Я выполню их волю, сын мой… А сейчас иди к ней и скажи, что она прекрасна, как дева Солнца. Скажи ей это, Шел-та, если ничего не можешь придумать сам.

Часть III

Прошлое и настоящее

Авалон, Марс. 2302 год

Звуки, запахи, видения таяли, исчезали, растворялись во тьме, затопившей его разум. Но ощущение безграничной внутренней пустоты было недолгим и уже не пугающим; приобретенный опыт позволял ему отделить свое «я» от личности идента. Капитан Питер Шелтон, правнук старого Чарли, ушел в прошлое, остался на каменистом берегу рядом с красавицей Соледад, старым индейцем и своими людьми, а эксперт Мохан Мадхури уже пребывал в настоящем, в 2302 году, на огромной космической станции, висевшей над поверхностью Марса. Такой была реальность, и все же Мохан испытывал странное чувство вины: ему казалось, что он бросил Питера в миг душевной слабости, в момент, когда тот нуждается в участии и поддержке. Правда, ни того ни другого Мохан предложить не мог, так как, с точки зрения Шелтона, являлся призрачной тенью далекого грядущего. С другой стороны, сам Питер Шелтон и весь его мир были всего лишь ментальной записью на тонкой нити, сделанной к тому же не на Земле, а в иной Вселенной. Но какое это имело значение? Четырнадцать дней Мохан изучал жизнь другого человека и так сроднился с ним, что привычное бытие казалось сновидением. Правда, это чувство проходило быстро, так как в реальном бытии была Елизавета, не дававшая ему расслабляться и грезить.

Вот и сейчас:

– Мохан! Очнись!

– Уже, милая.

– Тогда посиди спокойно. Я сниму датчики и шлем.

– Не торопись, Лиззи. Пожайлуста, не торопись.

Тишина, прохлада, свежие лесные запахи… Аромат хвои и сосновой смолы…

– Почему ты так на меня смотришь, Мохан?

Он вздохнул:

– Вот и она об этом же спросила… Почему вы так на меня смотрите, дон Педро…

– Кто – она?

– Соледад, испанка из Перу. Я же говорил тебе о ней. Мы встретились на прошлом сеансе и с первого взгляда влюбились… то есть я имею в виду Шелтона. Эта Соледад – весьма решительная особа.

– Я не Соледад, я Елизавета, твоя жена.

– Она тоже очень красивая. Может быть, и ты из рода Сольяно? Ты ведь испанка, счастье мое!

– Я марсианка. Я родилась в Авалоне, а не в Перу. Совсем недавно родилась, а не шестьсот лет назад.

Терпение у Лиззи кончилось, и она стала отсоединять датчики. Мохан блаженно жмурился. Ее пальцы порхали у висков, их прикосновения были легкими, нежными. За ее спиной мерцали огни на считывающем агрегате и серебрилась нить с ментальной записью. Нелепая, но соблазнительная мысль мелькнула у Мохана – он представил, что Питер Шелтон в самом деле живет в этом устройстве и что сейчас его обнимает Соледад – там, под лунным светом на морском берегу. Подхватить бы Лиззи на руки и ринуться туда, в прошлое, в темную пустыню, где нет ничего, кроме скал и кактусов!

Мохан снова вздохнул. Среда обитания на станции была превосходной, но романтики здесь не хватало.

– Что? – строго спросила Елизавета. – Грустишь по своей Соледад?