Первый президент. Повесть о Михаиле Калинине

- Не откажусь... Товарищ Катя, - повернулся Ленин к женщине. - У меня небольшой конфуз, ветром сорвало кепку и парик. Если можно, посушите, пожалуйста.

- Конечно, конечно, и высушу, и почищу, не беспокойтесь, А пальто я в кабинет отнесу, где все. На случай, если нагрянут непрошеные. Гардероб-то пуст.

- Ну что же...

Владимир Ильич мельком глянул в зеркало. Прислушался к голосам, доносившимся откуда-то сверху. Вопросительно посмотрел на Калинина.

- Вот сюда, - показал Михаил Иванович.

3

По стеклу царапала ветка дерева, росшего за окном. Еще днем, осматривая комнату культурно-просветительного отдела, Калинин обратил на это внимание, но особого значения не придал. Звук был слабенький, еле слышный. А к вечеру ветер окреп, налетал порывами: ветка то скребла, то начинала постукивать по стеклу, и звук этот вселял беспокойство, напоминая об опасности.

Собравшиеся быстро привыкли к постукиванию и скрипу, перестали обращать на них внимание, только Михаил Иванович с досадой поглядывал на окно и ругал себя за непредусмотрительность. Уж хоть бы ветер утих, черт бы его побрал!

А Ленину, похоже, нравились эти звуки. Вот он сделал долгую паузу, послушал и заговорил снова, чуть подавшись вперед, сдержанно жестикулируя:

- Массы дали доверие большевикам и требуют от них не слов, а дел, решительной политики и в борьбе с войной и в борьбе с разрухой. Если в основу положить политический анализ революции, то совершенно ясным станет, что даже анархические выступления теперь подтверждают это...

От резкого выдоха качнулось пламя керосиновой лампы, заколебались на стенах тени. Света недоставало на всю комнату. Владимир Ильич осторожно передвинул лампу подальше от себя.

- В Европе, товарищи, революция еще труднее, чем у нас, но если в такой стране, как Германия, дело дошло до восстания во флоте, то это доказывает, что и там дело уже очень далеко зашло. Положение международное дает нам ряд объективных данных, что, выступая теперь, мы будем иметь на своей стороне всю пролетарскую Европу...

Михаил Иванович услышал на первом этаже чьи-то шаги. Глянул на часы-ходики: понятно, сменились с поста моряки. Как время-то мчится! Владимир Ильич говорит уже почти два часа. Заметно, что устал.

- Буржуазия, товарищи, хочет сдать Питер. От этого мы можем спасти, только взяв Петроград в свои руки. Ясен вывод, что на очереди то вооруженное восстание, о котором говорится в резолюции ЦК...

Дробно и четко, как пулеметная очередь, простучала по стеклу ветка. Ленин покосился на окно, кивнул одобрительно, повысил голос:

- Что касается практических выводов из резолюции, то их удобнее сделать после заслушания докладов представителей центров. - Владимир Ильич обвел взглядом сосредоточенные лица товарищей. Заключил: - Из политического анализа классовой борьбы и в России и в Европе вытекает необходимость самой решительной, самой активной политики, которая может быть только вооруженным восстанием!..

Едва смолк быстрый, напористый голос Ленина, сразу заговорил председательствующий - Яков Михайлович Свердлов. Старался потише, но слишком мала была комната для его мощного баса. На площади, на большом митинге - там Якову Михайловичу в самый раз. Калинин даже удивлялся несоответствию: в слабом на вид теле заключена огромная энергия и этакий вот голосище.

Свердлов сказал, что тоже хочет изложить свое мнение. Михаил Иванович понял: это правильный ход. Свердлову надо выступить именно сейчас, сразу после Владимира Ильича. Ведь Ленин стратег, он способен лучше других проанализировать политическую обстановку, сделать выводы, наметить путь борьбы. А Свердлов держит в голове тысячи фамилий, цифр, фактов, он может подтвердить жизненными примерами все то, о чем говорил Ильич.

Да, Свердлов так и начал - с положения на местах. Партия стремительно растет, в ней уже около четырехсот тысяч человек, усилилось ее влияние в Советах, в армии и на флоте. В Питере сила наша, нужно только сохранить инициативу и выступить первыми. В Москве выясняется возможность вооруженного восстания, массы московских рабочих требуют действия.

- Неужели везде дела так хороши? - спросил Шотман, воспользовавшись паузой.

- Нет, - повернулся к нему Свердлов. - Еще много трудностей. Контрреволюция проводит мобилизацию своих сил, особенно в Донецком районе, в районе Западного и Северного фронтов. Это очень опасно. Есть у нас слабые стороны и в подготовке самого восстания, но из этого следует только одно: нужно предпринять более энергичную работу.

А Шотман все о своем. Восстание, мол, еще технически не подготовлено, нужна хотя бы неделя... Ну, не сегодня же оно начнется. А вот, пожалуй, чрезмерная осторожность у Шотмана: буржуазия, дескать, имеет много сил, у нее войска, как мы будем бороться с войсками? А дальше что? Если и захватим власть, то какими силами сможем ее удержать?