Первый шедевр

Его голос запустил реакцию в темноте подвала, шуршание усилилось. Он стоял в пятне света, не в силах пошевелиться, зато тьма шевелилась. Она была материальной, осязаемой. Ее черная плоть пульсировала биологическими процессами. И она медленно приближалась, заставляя Грега отступить к лестнице. Он все еще сжимал рукоять револьвера, пальцы побелели от напряжения.

Ступенек не было. Осталась лишь комната, свет, мольберт и темное существо, постепенно захватывающее все большую территорию, сминая невидимые стеллажи с их содержимым. Грегори вжался в угол комнаты, не в силах проснуться или закричать.

Револьвер! У тебя в руках револьвер! Стреляй в это!

Грег повиновался: поднял оружие, взвел курок и нажал на спусковой крючок. Яркая вспышка ослепила его, но хлопок от взрыва пороховых газов прозвучал на удивление тихо. Темная плоть дернулась, неожиданно отступив. Тогда Грегори снова выстрелил, и еще раз, загоняя тьму в глубину подвала, шагая ей навстречу. Пока револьвер не стал издавать сухие щелчки.

Существо замерло, а потом стало наступать, осторожно разведывать ситуацию. Грега снова охватила паника и беспомощность. Тьма приближалась, пока не извергла из себя нечто и не отступила вглубь подвала.

Перед Грегори стояла его точная копия – абсолютно голый, напуганный до полусмерти и сжимающей в руке мастихин, острие которого смотрело на Грега. Он опустил руку с револьвером, пятясь назад, а двойник пошел на него. Нога ступала по шуршащему полиэтилену, пока шорох не превратился в шипение, а ступни не начали увязать в густой шипящей земле.

Грегори хотел кричать, но из опухшего горла лишь выходил протяжный хриплый свист. Ноги увязли по колено в грязи, идти он больше не мог, зато голый Грег шел по глине, как по ровному бетонному полу, пока не приблизился вплотную.

– Я тебе помогу, – прошептал голый Грег и вонзил ему мастихин в горло.

Глаза открылись, и в них был неподдельный ужас, простыня прилипла к мокрому телу, монитор сердцебиения показывал 176 ударов в минуту. Грегори инстинктивно схватился за трубку, пытаясь вырвать ее из своего горла. В комнату уже прибежала пожилая медсестра, положившая ему на лоб свою прохладную морщинистую руку.

– Тише, тише, молодой человек. Это всего лишь страшный сон, – она потрепала его мокрые волосы. – Сейчас мы введем тебе успокоительное, дружочек.

Позади нее лыбился Тим: для него это было очередным спектаклем страданий Грегори Бойла, от которого он получал неподдельное удовольствие.

– Хе-хе, маленький Грег снова увидел кошмар и обмочил штанишки? Сейчас сестра Кэллуэй достанет сиську и даст нашему сосунку!

«Пошел ты нахер, Тим», – подумал Грег.

– Нет, серьезно! Ты всю неделю только и думаешь о револьвере, как будто он все еще там. С чего ты вообще так решил? – Тим ходил по палате взад-вперед, пока медсестра совершала процедуры.

«Потому что никакой другой информации у меня нет, мудила. И ты вусмерть задолбал здесь мельтешить всю неделю, засыпая меня идиотскими вопросами», – подумал Грег.

– Я тут твой единственный собеседник, который знает твои маленькие мерзкие секретики. Рассказал ли ты хоть что-то своей, так называемой, «невесте»? – Тим отметил в воздухе кавычки.

«Ей не нужно все знать. Она все равно не поймет», – подумал Грег.

– Ага! Главный секрет крепкого и долговечного брака – скелеты в шкафу! Браво, идиот!

Оливия снова была в Лондоне: уже четыре дня она моталась по какому-то неотложному делу, но вот сегодня должна была уже приехать. К счастью, ей удалось забрать картину из отцовского дома и теперь она возила ее с собой. Грег очень надеялся, что она замотала ее в пищевую пленку, как он и просил, – доверить Лив покрыть картину лаком он не решился.

* * *

Друг из полиции слил Рэю адрес Гарри Гилберта: крохотная однокомнатная квартирка в трехэтажном доме, который действительно располагался недалеко от церкви. Милт решил немного последить за движением под неумирающую классику диско 70-х. Амфетамин настолько разогнал организм, что у Милта был каменный стояк, он едва сдерживался, чтоб не заняться онанизмом в машине, но уже уговорил себя: как только допросит идиота Гарри, сразу же отправится в особый клуб для джентльменов. Но сейчас ему надо как-то отвлечься от навязчивых желаний, поэтому рука полезла в… нет! В один из карманов чертовой жилетки и выудила выцветшую и давно осыпавшуюся резиновую уточку для ванны. Он сжал ее указательным и большим пальцем, уточка издала уставший писк.