Первый советник короля

Велев слугам проследить за шляхтичем, пани Чаплинская быстро выяснила, где тот остановился. А дальше все было уже просто. Приказала заложить возок для будто бы спешного визита к лекарю, а возле его дома послала туда кучера: может ли, дескать, милостивый пан принять супругу пациента по неотложному делу. Пока тот ходил, Елена стегнула лошадей и умчалась в сторону постоялого двора. Теперь оставалось лишь дождаться глухого часа ночи, когда сон самый крепкий и сладкий и потому разбуженный человек наиболее уязвим: бери голыми руками.

Корчмарь сперва выпучил глаза, увидев пышно одетую пани без сопровождающих, а потом заартачился: негож, мол, тревожить людей до утра… Но злотый тут же произвел должное действие. Сам повел ее к комнате, где спал шляхтич, сам постучал с извинениями. А дальше уж за дело взялась Елена.

Первая часть задуманного плана удалась на славу. Когда корчма осталась далеко позади, Елена рассказала шляхтичу, будто случайно услышала беседу приятелей мужа, разозленных исходом поединка. Мол, сговорились погубить его за рану, нанесенную пану Чаплинскому, и не откладывать мщения в долгий ящик.

– Это страшные люди, як бога кохам! Они ни перед чем не остановились бы! Я не могла этого допустить. Хоть пан тяжело ранил моего мужа, но в ответ на столь же тяжкое оскорбление, поэтому у меня нет никаких претензий. Все было по-честному. Вот поэтому я примчалась предупредить пана, рискуя не только погубить свою репутацию, но и поставить под угрозу собственную жизнь.

– Искренне благодарю пани! – с чувством произнес шляхтич и поцеловал ей руку. – Я постараюсь отплатить добром за добро. Хотя, Езус свидетель, это проще сказать, чем сделать: я разорен, от моего маетка остались одни головешки…

– Все гораздо проще, чем пан думает! – улыбнулась Елена и смущенно потупила взгляд. – Насколько я поняла, пан направляется к Хмельницкому, чтобы поступить к нему на службу?

– Именно так. Заклинаю не осуждать меня, просто другого выхода нет.

– О каком осуждении может идти речь! Мы с паном оказались, как говорят хлопы, в одной лодке. Я тоже должна спасать свою жизнь, ведь мое отсутствие дома наверняка заметят и сделают единственно возможный вывод… Ни мой муж, когда выздоровеет, ни его вечно пьяные приятели-буяны не простят мне, что я увела добычу у них из-под носа. Если пан и вправду благодарен мне, пусть поможет добраться до Хмельницкого!

Брюховецкий выпучил глаза (насколько это вообще было заметно в ночной тьме) и издал сдавленный горловой звук. Он был потрясен до глубины души.

– П-пани хочет ехать к с-самозваному г-гетману?! – шляхтич от изумления даже начал слегка заикаться. – На бога, з-зачем?!

– Чтобы воссоединиться с любимым человеком, – с хорошо рассчитанной толикой стыдливой скованности отозвалась Елена. – От которого меня силой увез пан подстароста чигиринский, мне на горе и слезы. Именно за это Хмельницкий и вызвал его на поединок.

– Матка Бозка! – застонал потрясенный шляхтич. – Мне кажется, что я по-прежнему сплю и вижу… Кх-м! – вдруг яростно закашлялся он. – Так, значит, пани все выдумала? Это не пан Чаплинский вызывал Хмельницкого, а наоборот?!

– Совершенно верно. Уж куда такому трусу, как пан Чаплинский, кого-то вызывать! Тем более прославленного воина, множество раз обагрявшего свою саблю кровью на поле брани! Вызов прислал Хмельницкий. А оскорбитель, похитивший его любимую женщину, послал вместо себя в назначенное для поединка место четверых наймитов. Хмельницкий чудом остался жив, отделавшись раной на темени.

– Мерзавец, трус, пся крев! – заскрежетал зубами Брюховецкий. Спохватившись, молвил виноватым голосом: – Прошу прощения, не сдержался…

– Увы, пан прав. Мой так называемый супруг – именно мерзавец и трус. Пан легко может судить, была ли я счастлива с ним… Тысяча извинений, есть вещи, о которых женщина постыдится рассказать даже самой близкой подруге, поэтому я умолчу. Но, Езус свидетель, моя жизнь с этим человеком была похожей на адские муки! – Елена всхлипнула.

Наступила тишина. Наконец Брюховецкий тихо произнес – без осуждения и злости, просто констатируя факт:

– Так вот почему пани так настойчиво толкала меня на поединок. Она хотела моими руками убрать опостылевшего мужа!

– Мне стыдно… – прошептала женщина, постаравшись, чтобы голос дрогнул. – Но я не видела другого выхода! Оставалось или наложить на себя руки, погубив свою бессмертную душу, или отравить моего мучителя, с тем же результатом. Пан оказался настоящим спасителем! Ах, если бы он не стал проявлять лишнего благородства, когда раненый подстароста чигиринский оказался в его полной власти…

– Не нужно таких слов! – отрезал Брюховецкий. – Я уже говорил тогда и скажу снова: на бесчестный поступок не способен. Пусть наш род всегда был небогатым, но его имя не запятнано! – Он выдержал паузу, видимо собираясь с мыслями. – Хорошо, будем считать, что я не в претензии к пани. Так, значит, к Хмельницкому? Решение твердое?

– Да, именно так! – кивнула Елена.

Шляхтич как-то неопределенно хмыкнул, пожал плечами.