Песец

Зигленк Винт среагировал так, словно он не высокий сильный мужик, старший помощник капитана, а девчонка, увидевшая мышь. Он втянул в себя воздух, вытаращил глаза и сложил пальцы в знаке, якобы отводящем беду.

– Вы что, кэп? Только попов здесь не хватало!

– Необходимо освятить корабль, – сказала она.

– Хирра Василиса, это же земные церковники! – его голос дрогнул.

– Точно, – согласилась Вася. – Они-то нам и нужны.

– Зачем? – взмолился Зигленк. – Хирра Василиса, послушайте меня! Их нельзя пускать на борт. Они нас всех перебьют. Они же нас ненавидят!

– Не вас они ненавидят, а тьму, – отмахнулась она. – А против тьмы нам понадобится защита, и они могут ее дать.

– Этакая защита хуже несчастья! Припрутся со своими крестами, через одного на костер поволокут.

Вася раздраженно обернулась. Истерика второго начала ее доставать.

– Ну-ка гляньте на меня, Зигленк. Ничего не замечаете? Нет, я не про ваши любимые сиськи! Чуть повыше. Это крестик, Зигленк, – в низком вырезе герры он был прекрасно виден, но шитанн как-то умудрялись это игнорировать. Человек способен упорно не замечать того, чего видеть не хочет. – Маленький, но настоящий. И что? Я за всю жизнь ни одного шитанн не убила.

Старпом порывисто вздохнул.

– Хирра Василиса, так то вы, а то – они!

– Прекратите панику, Зигленк. Я с ними договорюсь.

– Ну может, не надо? – он сделал последнюю попытку. – На кой нам освящать корабль? Никогда не освящали, и все было хорошо.

– Когда станет плохо, будет поздно, – отрезала она. – Я однажды ходила на неосвященном крейсере, больше не хочу.

– А что с ним случилось?

– С ним? В общем-то, ничего. Зато могло случиться с другим. По которому сама собой ушла термоядерная ракета!

У Зигленка упала челюсть. Вася отвернулась от старпома.

– Бот сейчас у «Одиннадцатого»? Свяжитесь с ним, – приказала она.

Зажегся новый сектор экрана, и на нем появилось изображение мересанца бравого вида.

– Капитан Самуил т’Агеттин, – отрекомендовался он. – Отлично выглядишь, милашка.

– Я тебе сейчас такую милашку покажу, синий половой орган! – сердито огрызнулась Василиса. – Твоя рубка у меня в прицеле, урод. Врежу из пушки – позвоночник в трусы высыплется! Василиса Ткаченко, капитан «Райского сияния».

Т’Агеттин булькнул, переваривая информацию.

– Э-э… это та самая? Которая из горного клана?

– Та самая, – процедила Вася. – У тебя епископы на борту. Позови сюда любого.

Т’Агеттин слегка посомневался и принял решение.

– Да пошла ты к черту, женщина. Раскомандовалась тут! Буду я еще по твоей указке святых отцов гонять, – и отключился.

– Проклятье! – хрустнула кулаком Вася.

Будь она на крейсере, он бы послушал. Мересанец счел женщину на линкоре несерьезным противником. А зря!

– Орудия в боевое!

Этот мерзавец послал ее к черту! Ну, сейчас он поплатится. В аду будет гореть, тварь этакая!

– Носовая пушка – по центральной рубке «Одиннадцатого»…

Она не успела договорить. Экран ожил, и на нем возник плотненький епископ с «Ийона Тихого».

– Дочь моя, опомнись! – он поспешно перекрестил ее, прямо по видеосвязи. – Убери свои пушки, ради Господа нашего!

– Этот козел меня оскорбил! – она гневно вдавила палец в подлокотник.

– А ты прости. Ты же христианка, – увещевающе произнес епископ Галаци. – Прости заблудшему неосторожные слова и не дай сатане подтолкнуть себя под руку.

Вася вздрогнула и поежилась. Неужели опять? Боже, не хватало только затеять драку с мересанцем! Вдарить по линкору, на котором три епископа. Нет, на этот раз она не поддастся дьяволу!

– Погаси лазеры, дочь моя. Мы вразумим раба Божьего Самуила и наставим его на истинный путь. Прости его, он лишь недавно пришел к Богу.

– Извини, кетреййи, – проговорил бледный, как смерть, т’Агеттин, стоящий на заднем плане. – Я был неправ.

Вася скрипнула зубами. Какая она ему кетреййи? Идиот.

– Отбой боевой тревоги, – уронила она. – Орудия – в нерабочее положение, – и услышала облегченный вздох замершего рядом Зигленка.

– Вот и умница, дочь моя, – улыбнулся Галаци. – Теперь скажи, чего ты хотела от нас, пока не поругалась с этим обормотом.

Славный этот епископ, повезло «Ийону». Ни в какое сравнение не идет с приписанным прежде к «Дарту Вейдеру» Яном Гурским, вечно недовольным, никогда не улыбающимся и не понимающим юмора.

– Я хочу освятить корабль, – сказала Василиса.

– «Райское сияние»? – удивился Дьёрдь Галаци. – Но это же линкор Шшерского Рая.

– Ну и что? Вы ведь освящаете мересанские линкоры, чем райский хуже?

– Дочь моя, а как к этому отнесется команда «Сияния»? – с сомнением произнес епископ.

– Команда подчиняется моим приказам. Хозяйка на этом корабле – я. И меня очень беспокоит, что его ни разу не касалась рука священника.

Галаци наклонил голову.

– Хорошо, дочь моя. Твои намерения похвальны, и цель светла. Мы прибудем к тебе, когда закончим с «Одиннадцатым». Только не поддавайся больше гневу. Дураков на свете много, все мы не без греха. Будь строже к себе и снисходительнее к другим.

Изображение исчезло. Вася откинулась на спинку кресла, помахала перед лицом папкой, сдувая пот, и покосилась на старпома.

– Видите, Зигленк? От нелюбимых вами церковников бывает польза.