Пещера Рыжего монаха

Федя, как лунатик, сошел в воду, поднялся на берег и побрел в город. Глаза его застилал туман.

Когда до города осталось с полкилометра, утомление окончательно сломило его. Федя свернул с дороги и прилег в тени густолиственной орешины. Все треволнения этих суток дали себя знать — не прошло и минуты, как он уже спал.

Он проснулся от удара в лоб. Вскочил, огляделся. Рядом — никого. Тишина. Вдруг он уловил шорох над собой. Из глубины ветвей, посверкивая бусинками глаз, на него смотрела белка. В лапках она держала грецкий орех. Другой орех Федя увидел у своих ног. «Бог троицу любит», — усмехнувшись, мрачно подумал он.

Солнце прошло уже треть своего пути, когда он приближался к повороту на улицу, где жила Асида. На углу он вдруг столкнулся нос к носу с Аджином. В тоскливом взгляде Феди был вопрос, который он страшился задать.

— Крепись, — сказал Аджин, кладя руку ему на плечо. — В другой раз так спрячем, что она и дороги назад не найдет.

«О чем он толкует?» — подумал Федя. С трудом разжав пересохшие губы, он спросил:

— Где Асида?

— Ты разве не знаешь? Дома, конечно: пришла утром, наелась и спать легла. От бабушки, говорит, привет вам… Это она матери и деду говорит, а со мной не разговаривает.

«Жива!» — Федя чуть не задохнулся от радости.

Аджин понял его состояние по-своему и продолжал горячо:

— Ну, я ей покажу, как джигита обманывать, обычаи нарушать! Украдена — сиди! — Он еще что-то возбужденно говорил, но Федя его почти не слушал.

Удивительно, как устроен человек, а в четырнадцать лет особенно. Минуту назад он готов был умереть от отчаяния, а теперь, при известии, что его избранница жива и невредима, мысли его приняли совсем другое направление. «Вот каковы эти женщины! Вот какова их награда за любовь и преданность! Как хорошо им было вместе минувшей ночью, а стоило ему отлучиться, она сбежала. Вещички тоже не забыла прихватить… Что там Аджин толкует — снова похищать? Нет уж, дудки!»

Так стоял он, упиваясь этими мыслями, разжигая в себе обиду, как вдруг за спиной друга увидел Асиду.

— Вот она, сама идет, — мрачно прервал он Аджина.

— А-а, идет, — отозвался тот со злорадством. — Сейчас узнает, что значит мужчина в доме, а то думает, если отца нет, так все ей сходить будет…

Асида между тем, увидев друзей, вдруг свернула с дороги так, что за выступом забора ее не стало видно.

— Видишь, боится, клянусь нашим скотом!

Асида вновь показалась на улице; она шла, опустив глаза, и что-то в ее поведении показалось Феде странным. Но что за расправу готовит ей Аджин? На всякий случай Федя попросил:

— Ты не очень-то… ведь слабое создание все же… Аджин стоял с торжествующей усмешкой на лице, скрестив руки на груди и пошевеливая пальцами отставленной босой ноги.

— Кец, кец[51]! — приговаривал он негромко.

Асида приблизилась. Как ни странно, она не пыталась их обойти.

Дальше произошло и вовсе неожиданное. Аджин сделал шаг ей навстречу. Но раньше, чем он успел что-нибудь сказать, Асида распахнула бешмет и выхватила из-под него увесистый стебель кукурузы. Трах! Она взмахнула им как дубинкой и опустила на брата с оглушительным треском. Тот опешил. Град ударов обрушился на его голову, плечи, спину… Удивительно, до чего ловко она действовала своим орудием!

Аджин наконец догадался броситься наутек. Следующий удар пришелся Феде по лбу. О, его бедный многострадальный лоб! Поистине это было уже слишком. Благо на этот раз Федя оказался проворнее Аджина и, не мешкая, бросился вслед за ним.

Он нагнал друга в конце улицы. Убедившись, что погони нет, они остановились, с трудом переводя дух. Потом оторопело уставились друг на друга.

— Ну и вид у тебя был… — сказал Федя и, корчась от смеха, сел на землю.

Аджин попробовал обидеться, но вместо этого упал рядом и, держась за живот, стал кататься по земле. Оба хохотали до изнеможения.

Сделав обстоятельный доклад о захвате пассажиров турецкой фелюги, чекист Воронец, командовавший операцией, спохватился:

— Да, ты знаешь, товарищ Эшба, ведь все дело могло завалиться.

— Это почему же?

— Приезжаем к месту засады, входим в башню, а в ней, представь, человек спит… и помещение обставлено, будто живут там.

— Ну и новости! Ведь ты перед этим обследовал место засады?