Песнь Давида

Идея пришла внезапно, но она мне понравилась. Генри все упрощал. Благодаря ему я мог проводить время с Милли не только тогда, когда провожал ее домой. Он идеальный буфер между биологией и дружбой.

Не успел я глазом моргнуть, как уже договорился о знакомстве моего лучшего друга с Милли. И Генри. Нельзя забывать о Генри.

* * *

Моисей с Джорджией снесли старый дом его прабабушки и построили на том месте большой двухэтажный коттедж с широкой верандой, окольцовывавшей все здание, и боковым входом, чтобы Моисей мог рисовать и вести бизнес, не знакомя своих клиентов с семьей. У этого дома не было ничего общего с той крошечной хижиной с печальным прошлым, которую я впервые увидел восемнадцать месяцев назад, когда мы с Моисеем приехали в город, пытаясь найти ответы и следуя за призраками. За кучей призраков.

Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что я не хочу оставаться в Леване. Моисею же не потребовалось много времени, чтобы понять, что он не уедет. На его месте я бы оттуда слинял. Я бы забрал Джорджию и начал все сначала. Но иногда прошлое притягивает к себе, и Моисей с Джорджией, их история, были в том городе.

Моисей не единственный, кому нужно было поддерживать свой бизнес. Джорджия укрощала и тренировала лошадей и вела иппотерапию – устанавливала связь между животными и детьми или взрослыми, что помогало их телу и духу. Земля, на которой она выросла, граничила с территорией прабабушки Моисея, и, полагаю, в их случае было вполне разумно не покидать это место. Моисей всегда говорил: от себя не убежать. Наверное, мне просто хотелось уберечь друга. Я хотел, чтобы он был в безопасности, счастливым и любимым. Но я боялся, что жители этого маленького ютского городка уже списали его со счетов. Однако что я знаю? Мой друг счастлив, так что я оставил свои опасения при себе.

Лучше дня нельзя себе было и представить. Юта бесстыдно кокетничала с весной, на улице было пятнадцать градусов – поразительно тепло для этой поры года. Я предупредил Моисея с Джорджией о нашем приезде, так что они успели подготовиться. Как только мы приехали, Джорджия повела нас в круглый загон, и Милли с Генри начали гладить Сакетта, коня соловой масти, и Лакки, который был настолько же черным, насколько Джорджия – светлой, и следил за ней взглядом, куда бы она ни пошла. Однажды она сказала мне, что укротила его так же, как и Моисея, хотя ни один из них не осознавал, что их активно приручают.

Моисей по-прежнему чувствовал себя некомфортно среди животных. Он делал большие успехи, но негативную энергию, которой полнилась его жизнь, было трудно обуздать, а животные, в особенности лошади, часто отражали его нервозность. Мы с ним стояли поодаль, облокачиваясь на ограду, и наблюдали, как Джорджия творит магию. Я держал на руках малышку Кэтлин – которую упорно называл Таглин, просто чтобы позлить ее папашу, – и корчил ей рожицы, чтобы вызвать у нее улыбку. Когда она начала широко зевать, Моисей забрал у меня девочку и прижал к своему плечу, после чего она быстро уснула. Мы молча слушали ее мирные вздохи, как вдруг Моисей прищуренно взглянул на меня над ее пушистой головой, поглаживая Кэтлин по спине.

– Выкладывай, Мо, – сказал я, зная, что это неминуемо.

Когда Джорджия пожала руку Милли и любезно поприветствовала ее, то улыбнулась мне так, словно очень хотела подразнить по поводу новой «подружки», но все же сдержалась. Моисей не хотел дразнить. Судя по всему, он хотел ответов.

– Что происходит, чувак?

Моисей никогда не сорил словами. Если хочешь узнать его, то должен постоянно быть бдительным, поскольку много подсказок он не даст. Ты должен прорваться в его личное пространство и не уходить, когда он пытается тебя прогнать. Так я и поступил. Таков мой дар. Толкать, бороться, цепляться, напирать, изнурять. То же самое сделала Джорджия и поплатилась за это. Плата за любовь и преданность Моисея довольно высокая, но Джорджия на нее согласилась. И в ответ Моисей боготворил ее.

– Что ты имеешь в виду? – нахмурился я.

– Милли не похожа на девушек, с которыми ты… встречаешься. – Моисей закончил предложение куда более мягким словом, чем то, о котором мы оба подумали во время его длинной паузы.

– Это потому, что я с ней… не встречаюсь.

– Да?

– Да. Она моя сотрудница. Подруга. Она веселая, интересная и сильная, и мне это нравится. Генри тоже мне симпатичен. Милли водит его ко мне в зал. Мы с ним немного тренировались. Его отец ушел из семьи, когда он был маленьким, и по мальчику это сильно ударило.

– Снова занялся спасением людей, Таг?

– Я никого не спасаю.

– Фигня. Ты собираешь потерянные случаи, как пожилые белые дамочки собирают кошек. Ты спас меня. Акселя, Кори, даже этого говнюка Моргана, который считает, что делает тебе одолжение, работая в твоем баре. Ты зовешь их «Командой Тага», но на самом деле им больше бы подошло «Команда оборванцев». Ты всех спасаешь. На тебе невидимый плащ супермена. И ты носил его всю свою жизнь.

– Я никогда тебя не спасал.

С остальным я не мог поспорить, хотя никогда не думал об этом в таком ключе.

– Нет, Таг. Еще как спас.