Песнь для мертвых

Он помрачнел и выглянул в окно.

— Новый Орлеан.

Он больше ничего не сказал, и это точно означало, что он не хотел говорить об этом, но нас ждало еще четыре часа пути, и я хотела за это время выдавить из него всю информацию, пока мы не остановимся перед моим домом, и он уйдет к соседям.

— Ты говорил с Розой? Сообщил, что ты жив? — спросила я.

Он тряхнул головой.

— Нет.

— Нет?! Макс, ты должен ей сказать. Ты жил с ней в Новом Орлеане, да?

Он потер губы и взглянул на меня.

— Все не так просто. Тогда было непросто, а теперь точно не будет просто.

Я задумалась.

— Ладно, может, твое появление в ее жизни три года спустя придется объяснить, но она будет рада, что ты жив.

— Перри писала Розе, — он тяжко вздохнул. — Роза не ответила. И я решил попробовать. Ее номер изменился, потому Перри не получила ответа. Я пошел на Фейсбук. Она не удалила меня из друзей… я обиделся бы, если бы она удалила, — он не закончил, и я поняла, что счастливого конца не будет.

— Ты написал ей? — с надеждой спросила я.

— Нет, — он кашлянул и развязал шарф. — Еще нет. И вряд ли напишу. Она помолвлена с каким — то парнем.

— Что?! — я чуть не въехала в машину на другой полосе, в последний миг исправилась.

— Может, не стоит говорить об этом, пока ты за рулем, — утомленно сказал Макс, прижимая ладонь к потолку, чтобы оставаться на месте.

— Как это помолвлена? Прошло всего три года!

Я была в ужасе. Кто так делает? Кто так быстро движется дальше, когда узнает, что их любимый умер?

— Мы не были вместе, — ему было неловко. — Не так. Я не знаю, помнишь ли ты, но она чуть не умерла. Потеряла память. Я оставался с ней в Новом Орлеане и заботился о ней. Все будто начало снова… и могло быть романтично, но этого не было.

— Но Перри сказала, что она все вспомнила.

— О, вспомнила. Но не изменила мнение обо мне. Мы были близкими друзьями… блин, не знаю. Это сложно.

— Ты ее любил? — возможно, я переходила границы, но мне было все равно.

— Да, — сказал он без колебаний.

— Это ужасно.

Он тихо рассмеялся.

— Да. Это так.

— И ты все еще любишь ее…

Он склонил голову и будто задумался.

— Не знаю. Наверное. Вряд ли я узнаю, пока не увижу ее снова. Все такое… странное. Я вернулся, а мир двигался дальше, пока меня не было. Казалось, прошли века, а ты думал, что все останется прежним.

— Так ощущалось… там? — я не хотела почему — то говорить «в аду», будто что — то искушала. — Как века?

Макс напряженно улыбнулся мне.

— Я пытаюсь не думать об этом.

Ладно, справедливо. И я приняла намек опустить тему, была не против. Я уже сильно лезла к нему. И я сама ощутила то место, когда забирала маму, и до этого во снах. Я знала, что не была в чаше огня, просто на верхнем уровне (в том мире было много уровней, но в этом был только один), но и там было плохо.

Поездка в Портлэнд была длинной, но мы говорили какое — то время о мелочах, а потом Макс смог уснуть, прислонив голову к окну, и я осталась наедине с мыслями.

Его история с Розой в чем — то напоминала меня и Джея. По понятным причинам. Джей был для меня как Макс для нее. Он учил ее биться с демонами, использовать ее таланты и способности (я слышала, они были похожими на мои), чтобы выполнять работу. И они влюбились друг в друга.

Но Макс любил Розу так сильно, что решил, что не хотел больше быть Джейкобом. Он не хотел уходить, когда она сможет справляться сама, и помогать кому — то еще, как он делал много раз до этого. Он оставил бессмертие и сверхъестественность, чтобы быть с ней, потому что она была этого достойна для него. И даже после их разрыва, когда у нее были тяжелые времена, он все еще помогал ей, даже если ничего не получал взамен.

Я могла получить такое с Джеем. Я хотела этого с Джеем. Джейкоб сказал ему, что ему нужно уехать, и он это сделал. Он не сказал: «Знаете, что? Я люблю Аду. Я выбираю ее, а не эту работу» или «бессмертие переоценивают». Он не спорил. Он просто принял это. Знаю, ему было больно и тяжело, но он сделал это. Моей любви ему было мало. Или его любви оказалось недостаточно.

В аду были разные уровни, может, и у любви так было.

Стемнело, когда я выехала на нашу улицу в пригороде. Дома все еще украшали гирлянды, придающие бодрый вид, но завтра был канун Нового года, а потом магия праздников закончится. Было неприятно оставаться одинокой в это время, но я надеялась, что новый год принесет мне новое начало.

— Мы на месте, — я припарковалась перед своим домом. Мы заехали по пути в «McDonald’s» и на заправку, но после Биг Маков и наггетсов он снова уснул.

Макс выпрямился и посмотрел в окно, почти во сне.

— Макс? — спросила я. Он не ответил, и я постучала его по плечу.

Он посмотрел на меня, моргая.

— Где я?

Боже. Не говорите, что у него была амнезия.

— Ада? — продолжил он, глядя на меня.

— Да, — с тревогой сказала я. — Это Ада. Ты в Портлэнде. Я привезла тебя, как ты и просил.

Он огляделся, прижал большие ладони к бардачку.

— Это настоящее?

— Настоящее. Что с тобой? Ты не… проснулся?

Он сглотнул, кивая. Он облизнул губы.

— Да, я проснулся, — он зажмурился на миг. — Порой, когда я просыпаюсь… все кажется нереальным. Будто я не здесь. Будто я призрак.