Песнь копья

— Вопросы, на которые у меня нет ответов продолжают сыпаться, — проворчал волшебник. — Не я решаю такие вещи.

— А кто решает?

Гломп причмокнул, повёл огромной ладонью, создавая перед ней облачко серебристого тумана.

— Это слепок твоего разума.

— Ух ты как! Красиво! Мне представлялось что-то более… хм… что-то более розовое, сероватое и кровянистое.

— Смотри сюда, здесь, здесь, вот здесь и здесь тоже. Это стежки мощных заклинаний, скобы, которыми умелый волшебник восстановил твой разум после нанесённой травмы. Ты всё ещё отказываешься назвать нам его имя?

Райла молча разглядывала созданную Гломпом чарограмму. Она не видела в серебристом тумане, куда указывал его палец ничего особенного, никаких «стежков» или «скоб», оставалось верить на слово.

— Надо же, у меня шрамы не только снаружи, но и внутри, — невесело сказала женщина.

— Твой разум скреплён сильными заклинаниями, которые так глубоко вросли в твоё естество, что их теперь невозможно разрушить, они уже часть тебя. Из-за этого мы не можем изъять воспоминания о хищной плоти, коими ты завладела, не превратив тебя обратно в безумицу. Тем временем, отпускать на свободу носителя знаний столь опасных мы не вправе…

— Так что же мне теперь, до конца дней в клетке сидеть?! — возмутилась Райла Балекас, пытаясь развеять туман перед своим лицом.

— Почём мне знать? Думаю, через неделю-другую у кого-нибудь дойдут руки наложить на тебя Печать Огня, а до тех пор…

— Я и так прозябаю здесь уже столько дней! Какого ахога?! Что я сделала не так?! Я здорова и требую…

Но волшебник не стал слушать, это не входило в его обязанности. Гломп призвал в лекарский покой стражей и Райлу повели обратно в камеру. Она ворчала всю дорогу и даже выкрикнула несколько грязных ругательств, когда волшебная дверь затворилась и пропала, оставив только смотровое окошко в стене.

— Что б вы до конца года кровью ходили! — крикнула она, отводя душу, и упала на кровать.

Говоря по чести, бытие Райлы в плену у Порубежного Легиона могло сойти за жизнь в гостинице для знатных особ. Её кормили трижды в день, держали в тепле и удобстве, под рукой всегда была чудная уборная с горшком, из которого всё исчезало, ванная с неиссякаемым запасом горячей воды, книжный шкаф полнился томами… Райла хорошо умела читать, Октавиан научил её. Но волшебник давно уже был мёртв, а вместе с ним умерла и её тяга к письменному слову. Зато никто не запрещал отжиматься часами напролёт, стоять на руках, приседать и подпрыгивать, чтобы дотянуться до потолка. Любая рутина, лишь бы ускорить бег времени.

Ею охотница и занималась, когда в смотровом окошке появилось вдруг лицо. Сначала Райла не узнала этот грозный, морщинистый лик, но когда с той стороны громыхнул голос, яростный и громкий как шум камнепада, сердце ёкнуло.

— Пошевеливайтесь! Отопри уже эту дверь, мальчишка, живо!

— Талбот, — прошептала охотница прежде чем высоко по-девичьи возопить: — Талбот!

Волшебная дверь проявилась и открылась, на пороге комнаты стоял высокий старец могучего сложения, облачённый в тёмные дворянские одежды и с дорогим сиреневым плащом на плечах. Он опирался на посох, имел длинные усы и седую бороду до пояса, глаза из-под косматых бровей метали молнии.

— Выходи немедля!

Райла стремительной лисицей выскользнула в коридор и встала подле старика. Кроме них двоих у камеры был волшебник с рыжим гребнем, — её пленитель, — а за его спиной сжимали зачарованное оружие стражи.

Языка, на котором Талбот Гневливый обратился к рыжему, женщина не знала, чуждая речь со множеством неожиданных сочетаний звуков безошибочно передавала только одно, — великую ярость. Старик даже не пытался повысить голос, стены дрожали от самих слов, наполненных волшебной мощью. Рыжий претерпевал это испытание с холодной отрешённостью, как горный пик, непоколебимый под ударами ветров.

— Если вы закончили, ваше могущество, — заговорил он, когда архимаг наконец умолк, — то прошу спуститься, на плац вас ожидают мастера пространственной магии, готовые провесить портал.

— Наконец-то, Ашарий! — дёрнул усом старик и бросил через плечо: — Не отставай!

Талбот Гневливый пронёсся по переходам крепости, распахивая створки врат силой мысли, вместе они спустились во внутренний двор, где Райла тут же бросилась к своей кобылке, стала проверять оружие, вещи, деньги. Тем временем волшебники Легиона творили портальную арку, соединяя плац крепости с той точкой бытия, которую им указал Талбот.

— Ты готова? Идём скорее!

Белая Ворона взяла пегую под уздцы и повела за развевавшимся сиреневым плащом. Прежде она уже ступала сквозь порталы, и как бывало раньше, почувствовала лёгкое смятение. Зрение погасло на миг, уши заложило, а виски тронула тупая боль; чувство направления в пространстве совершило кувырок через голову, чтобы спустя мгновение ока всё пришло к подобающей норме.

Они оказались посреди усыпанных цветами лугов, где пасся небольшой табун лошадей. Белая на солнцепёке просёлочная дорога, чуть виляя, бежала к берегу озера, на котором высился трёхэтажный особняк.