Песнь крови

Ваэлин снова обернулся к висящей на стене карте и посмотрел на список: черные слова, перечеркнутые красным. «Имена, — понял он. — Имена людей, которых он убил. Должно быть, где-то там и отец Норты…»

— Этих людей я казню, — сказал король. — На основании того, что ты мне рассказал. Суда не будет: королевское слово выше любого закона. Их семьи меня возненавидят, но, поскольку я все равно намерен конфисковать их имущество и оставить их без гроша, это не имеет значения.

Ваэлин встретился взглядом с королем, пытаясь решить, не шутит ли тот, — но нет, это были не шутки.

— Не следует карать семью за преступление всего лишь одного из ее членов.

— Со знатью иначе нельзя. Если оставить родственникам их богатства, рано или поздно они воспользуются ими против меня. К тому же я знаю этих людей и их родню. Гнусные, алчные твари все поголовно. Жизнь под забором пойдет им только на пользу.

— Вы придаете слишком большой вес моим словам, ваше величество. А что, если я солгал?

— Ты не лгал. Пробыв тридцать лет королем, поневоле научишься отличать ложь от правды.

«Королевское правосудие весьма сурово…» — подумал Ваэлин. Согласен ли он мириться с этим? Но, взглянув в непреклонное лицо короля, он осознал, что выбора у него нет. Ход событий был предопределен в тот миг, как он открыл рот.

— А что с женой того человека?

— Да, это проблема. Она ведь нераскаянная отрицательница. Аспект Тендрис, несомненно, постарается вывесить ее на стене в железной клетке. Если она, конечно, не умрет под пытками.

— Но, ваше величество, ведь вы король нашего Королевства и поборник Веры. Вы должны иметь какое-то влияние…

— Должен, говоришь? — На лице короля отобразился гнев, смешанный с усмешкой. — То, что я должен, я уже сделал, — он указал на подписанный им смертный приговор. — Долг короля — вершить правосудие везде, где он может. Я убью этих людей, потому что они нарушили законы Королевства и заслужили такой конец. Что до жены их жертвы, ее преступления выходят за пределы моей юрисдикции. А потому вопрос не в том, что я «должен», а в том, что я могу сделать, если это будет отвечать моим целям. Что ж, Ваэлин Аль-Сорна, объясни мне, каким образом спасение жизни этой женщины послужит моим целям. Ты воспользовался своим именем, чтобы проникнуть сюда. Так больше тебе сказать нечего?

«Матушка, прости меня!»

— Я знаю, что у вашего величества были свои планы на мой счет, до того как отец отправил меня в орден. Если вам угодно, я готов предоставить себя в ваше распоряжение, при условии, что вы дадите свободу жене Урлиана.

Король взял хрустальный графин, стоявший на столе, и плеснул в бокал красного вина.

— Кумбраэльское, десятилетней выдержки. Чем хорошо быть королем — в твоих подвалах всегда будут лучшие вина.

Он предложил графин Ваэлину.

— Не угодно ли отведать?

Голова у Ваэлина все еще болела после давешней попойки.

— Нет, ваше величество, благодарю вас.

— Твой отец тоже не стал бы пить со мной.

Король неторопливо пригубил вино.

— Но он и не пытался со мной торговаться. Я приказывал, он выполнял.

— Верность — наша сила.

— Ага. Отличный девиз, один из лучших у меня. Я сам его для него сочинил, и даже ястреба, как ваш семейный герб, выбрал для него сам. По правде говоря, это было нечто вроде шутки. Твой отец не переваривал ястребиную охоту, в конце концов, это развлечение для знати.

Он отхлебнул еще вина, вытер с губ красную полосу рукавом, испачканным в чернилах.

— Ты знаешь, отчего он ушел со службы?

— Я слышал, будто вы с ним повздорили оттого, что он хотел жениться и узаконить мою сестру.

— А, так ты про нее знаешь? Должно быть, это было для тебя серьезное потрясение. Что ж, это правда: я действительно отказал твоему отцу в разрешении жениться, и он из-за этого рассердился. Но, по правде говоря, я полагаю, что он решился меня бросить, когда мне пришлось казнить своего первого министра. Они много лет были на ножах, но, когда воровство Аль-Сендаля выплыло наружу, твой отец высказался в его защиту, когда никто другой бы не стал. Разумеется, министру пришлось умереть, хотя это была серьезная потеря. Не многие люди разбирались в финансах лучше Артиса Аль-Сендаля.

— Я с детства служил вместе с его сыном, ваше величество. Он так и не смог смириться с мыслью о том, что его отец запускал руку в вашу казну.

— О, он воровал не деньги! Он воровал власть. Власть — ужасно соблазнительная штука, Ваэлин. Но, чтобы ею владеть, ее надо ненавидеть не меньше, чем любишь. Лорд Артис никогда этого не понимал и полностью подчинил свои действия честолюбию. Это угрожало покою в Королевстве, и я его казнил.

— И конфисковали богатства его семьи?

— Конечно! Но позаботился о том, чтобы жена и дочери не остались ни с чем: я все-таки многим ему обязан. Владыка башни, лорд Аль-Мирна, был столь любезен, что взял их к себе и выделил женщине кое-какие земли в Северных пределах — под вымышленным именем, разумеется. Нельзя, чтобы моя знать думала, будто я слабодушен.

— У моего брата заметно полегчало бы на сердце, если бы я мог рассказать ему об этом.

— Да, конечно. Но ты не расскажешь.