Песнь крови

— Четыре недели долбились осадными машинами, прежде чем сумели проделать толковую брешь! А они каждую ночь устраивали вылазки: высылали небольшие отряды людей с кинжалами, которые пробирались сквозь наши ряды, резали глотки и дырявили бочонки с водой. Каждая ночь, будь она проклята, превращалась в пытку! Ушедшие знают, сколько народу мы потеряли. Потом владыка битв отправил в брешь целых три полка. Обратно вернулись человек пятьдесят, и те израненные. Альпиранцы устроили в бреши ловушки: волчьи ямы, и все такое. А когда королевская стража застряла у ям, они закидали их тюками соломы, пропитанными маслом. И лучники подожгли их огненными стрелами.

Он умолк, зажмурился, содрогнулся.

— Вой был слышен за милю.

— Так город не взят?

— Взят, взят. Еще как взят. Как дешевая шлюха.

Бендерс рыгнул.

— Кровавый Цветок зализал свои раны и придумал хороший план. По правде говоря, я думаю, что та атака на брешь была грандиозным отвлекающим маневром, жертвой, предназначенной для того, чтобы убедить альпиранцев, что они имеют дело с дураком. Две ночи спустя он поставил напротив бреши четыре полка и приготовился атаковать. А в то же время отправил всю оставшуюся пехоту королевской стражи к восточной стене со штурмовыми лестницами. Он поставил на то, что альпиранцы сосредоточат все силы у бреши и оставят недостаточно людей, чтобы оборонять стены. И оказался прав. Штурм длился всю ночь, и заплатили мы дорого, но к утру город был наш — то, что от него осталось.

Бендерс умолк и вплотную занялся едой. Ваэлин предоставил ему спокойно есть и невольно уставился на вечно заржавленные доспехи барона. Впервые увидев их вблизи, он обнаружил, что те участки стали, что не тронуты ржавчиной, сверкают безупречной полировкой, а сама ржавчина выглядит как-то странно, будто восковая.

— Это же краска! — сказал он вслух.

— А? — Бендерс оглянулся на свои доспехи и хмыкнул. — Ах это! Ну да, надо же поддерживать легенды, которые о тебе ходят, верно?

— Легенды о ржавом рыцаре? — переспросил Ваэлин. — Я их, кажется, не слышал, милорд.

— Ну да, вы ведь не из ренфаэльцев!

Бендерс ухмыльнулся.

— Отец мой был человек лихой и добросердечный, но чересчур любил кости и баб, а потому оставил мне в наследство только обветшалую башню да ржавые доспехи. В них мне и пришлось облачиться, когда владыка призвал нас на войну. По счастью, батюшка успел немного научить меня владеть копьем, а потому с каждой битвой и с каждым турниром положение мое становилось прочнее. Я сделался известен как Ржавый Рыцарь, и простой народ любил меня за бедность. Эти доспехи стали моим знаменем, по ним меня находили в стычках, меня узнавали и приветствовали крестьяне, на них собирались мои люди — когда у меня появилось достаточно денег, чтобы их нанять, разумеется.

— Так это, значит, не те самые доспехи?

Бендерс от души расхохотался.

— О Вера, брат! Нет, конечно! Те уже много лет как заржавели и развалились. Да и, в любом случае, даже самые лучшие доспехи больше нескольких лет не протянут: битвы и стихии берут свое. У нас в Ренфаэле так говорят: хочешь быть богаче лорда — становись кузнецом.

Он хохотнул и налил себе еще вина.

— Зачем вы здесь, барон? — спросил у него Ваэлин. — Затем, чтобы привезти вести от владыки битв?

Барон вновь сделался серьезен.

— Да. А еще я привез себя и своих людей. Три сотни рыцарей и две сотни вооруженных вассалов и всяких там оруженосцев. Если мы вам, конечно, нужны.

— Вы и ваши люди нам весьма кстати, но разве ваша служба не понадобится владыке фьефа лорду Теросу?

Бендерс отставил вино, тяжко вздохнул и посмотрел Ваэлину прямо в глаза.

— Со службы у владыки фьефа меня уволили, брат. Не в первый раз уже, но, подозреваю, в последний. Владыка битв посоветовал мне предоставить своих людей в ваше распоряжение.

— Вы поссорились с владыкой фьефа?

— Нет, не с ним.

Барон поджал губы, и Ваэлин счел за лучшее дальше не расспрашивать.

— А что велел передать владыка битв?

Бендерс достал из-за пазухи письмо и бросил его на стол.

— Я знаю, о чем там говорится, не трудитесь читать. Вам приказано готовить город к близящейся осаде. Дозоры из Марбеллиса обнаружили большое войско альпиранцев, движущееся на север. По всей видимости, они намерены миновать Марбеллис и обрушиться всеми силами на Линеш.

Он отхлебнул еще вина, побольше, утер губы и снова рыгнул.

— Мой вам совет, брат: призывайте торговый флот и отправляйте своих людей обратно в Королевство. Против такого войска вам город не удержать.

* * *

— По меньшей мере десять когорт пехоты, еще пять конных и разные дикари из южных провинций империи. Общим счетом почти двадцать тысяч.

Бендерс говорил беспечным тоном, но все присутствующие ощущали, какая тяжесть кроется за этой легкостью. Ваэлин созвал совет командиров в доме гильдии, отдав приказ Каэнису отыскать в городском архиве самую большую и подробную карту северного альпиранского побережья.

— Я думал, их больше будет, — сказал Каэнис. — Говорят ведь, что у императора войск без счета.