Песнь крови

Толпа внушала ему странное чувство: радостное возбуждение, смешанное с нервной дрожью. Толпа окутала его массой движущихся тел и непривычных запахов. Повсюду были лотошники, их вопли были еле слышны из-за шума. Торговали всем, от сластей до посуды. Там и сям группки зевак собирались вокруг музыкантов и уличных актеров, жонглеров, акробатов и факиров. Одних вознаграждали криками и аплодисментами, других провожали уничижительным хохотом. Ваэлин старался не отвлекаться, но поневоле останавливался поглазеть на наиболее впечатляющие зрелища. Там был человек с громадными мышцами, выдыхающий пламя, и темнокожий человек в шелковом одеянии, который вытаскивал всякие безделушки из ушей зрителей… Ваэлин останавливался на несколько секунд, потом вспоминал, зачем он здесь, и виновато отправлялся дальше. Когда он остановился, зачарованный видом полуобнаженной гимнастки, он почувствовал у себя под плащом чью-то руку. Рука шарила ловко, вкрадчиво, почти незаметно. Ваэлин ухватил наглеца левой рукой за запястье и дернул вперед, подставив левую лодыжку. Воришка тяжело растянулся на земле, охнув от удара. Это был мальчишка, маленький, тощий, одетый в лохмотья. Он смотрел на Ваэлина снизу вверх и, скалясь, отбивался свободной рукой, отчаянно пытаясь вырваться.

— Ага, ворюга! — расхохотался кто-то в толпе. — Будешь знать, как у орденских по карманам шарить!

Услышав про орден, мальчонка задергался еще сильнее и принялся царапать и кусать руку Ваэлина.

— Прибей его, брат, — посоветовал другой прохожий. — Чем меньше воров в городе, тем лучше.

Ваэлин не обратил внимания на совет и поднял мальчишку в воздух. Это было нетрудно: мальчонка был кожа да кости.

— Упражняться надо больше! — сказал ему Ваэлин.

— Чтоб ты сдох! — бросил мальчонка, яростно извиваясь. — Ты не настоящий брат! Ты из ихних мальчишек. Ты ничем не лучше меня!

— А ну, дай-ка я ему врежу! — сказал какой-то дядька, выбравшись из толпы и нацелившись дать мальчонке в ухо.

— Убирайся, — велел ему Ваэлин. Дядька, пухлый и рыхлый, с окладистой бородой, промокшей от эля, и мутным взглядом крепко выпившего человека, оценивающе взглянул на Ваэлина и поспешно подался прочь. В свои четырнадцать лет Ваэлин уже был выше большинства взрослых мужчин, а орденское воспитание сделало его жилистым и широкоплечим одновременно. Ваэлин обвел взглядом еще нескольких зевак, которые остановились поглазеть на маленькую уличную драму. Все они быстро подались прочь. «Дело не во мне, — догадался Ваэлин. — Они боятся ордена!»

— Пусти, ур-род! — сказал мальчишка. Страха и ярости в его голосе было поровну. Он устал вырываться и безвольно повис в руке Ваэлина, лицо его выглядело чумазой маской бессильного гнева. — У меня, между прочим, друзья есть, такие люди, с которыми лучше не связываться!..

— У меня тоже есть друзья, — сказал Ваэлин. — Одного я как раз ищу. Где тут виселица?

Мордашка мальчишки озадаченно нахмурилась.

— Чо-о?

— Ну, виселица, на которой сегодня первого министра вешать будут. Где она?

Насупленные брови мальчишки расчетливо выгнулись.

— А скока дашь?

Ваэлин стиснул руку покрепче.

— Могу запястье сломать.

— Проклятый орденский ублюдок! — угрюмо буркнул мальчишка. — Ну и ладно, ломай! Можешь вообще всю руку оторвать! Какая разница-то?

Ваэлин посмотрел ему в глаза, увидел там страх и ярость, но и кое-что еще, что заставило его разжать руку: вызов. У мальчишки было достаточно гордости, чтобы не поддаваться собственному страху. Ваэлин увидел, какая ветхая на нем одежонка, увидел босые ноги, покрытые грязью. «Может, у него ничего и нет, кроме гордости».

— Я сейчас тебя отпущу, — предупредил он мальчишку. — Но если вздумаешь сбежать, я тебя поймаю.

Он притянул мальчишку ближе, так что они очутились лицом к лицу.

— Веришь, нет?

Мальчишка слегка отшатнулся и торопливо закивал:

— Угу!

Ваэлин поставил его на землю и выпустил его руку. Он видел, что мальчишка борется с инстинктивным порывом рвануть прочь. Он потер руку, чуть подался назад.

— Как тебя звать? — спросил Ваэлин.

— Френтис, — опасливо ответил мальчишка. — А тебя?

— Ваэлин Аль-Сорна.

В глазах мальчишки промелькнуло узнавание. Даже он, находящийся на самом дне столичной иерархии, слышал о владыке битв.

— Вот, — Ваэлин выудил из кармана метательный ножик и бросил его мальчонке. — Больше мне заплатить нечем. Отведешь меня к виселице — получишь еще два.

Мальчонка с любопытством уставился на нож.

— А чой-та?

— Нож, метательный.

— А убить им кого-нибудь можно?

— Только после долгих тренировок.

Мальчишка потрогал острие ножа, ойкнул и сунул окровавленный палец в рот: ножик оказался острей, чем выглядел.

— Научи, — пробубнил он, не вынимая пальца изо рта. — Научишь, как его метать, тогда и отведу.

— Потом, — сказал Ваэлин. И, видя, что мальчишка ему не верит, добавил: — Даю слово.

Слово члена ордена, похоже, имело некоторый вес в глазах Френтиса. Его подозрения развеялись, но не до конца.

— Сюда, — сказал он, повернулся и направился в толпу. — Не отставай!