Песнь крысолова

Каким образом могли быть связаны дети Вальденбруха и другие исчезновения? Ребенка похищают часто с целью выкупа. Дети, содержащиеся в клинике, уже были всеми отвергнуты. Когда отдают в такие заведения, это обычно навсегда. Но другие, здоровые дети из благополучных семей также исчезали с концами – только не все сразу. Ни одна семья не получала анонимных звонков, намеков, угроз. Их детей и не собирались возвращать. За них ничего не хотели.

Если деньги не конечная цель, то, выходит, сам ребенок.

В обоих случаях это могла быть продажа на органы.

Сексуальное рабство.

Эксперименты?

Ритуальное жертвоприношение?

Цепочка мыслей, начатая в шутку, вдруг начала казаться пугающе серьезной.

Луна все видела.

Похищения детей накануне полнолуния придавали истории оккультный ореол. Что общего между теми и этими детьми?

– Опаньки, – поприветствовали его нестройным хором Бианка и Лука.

Он даже не стал отвечать, усаживаясь за компьютер в лихорадочном состоянии.

– Он на батарейках или тяжелой наркоте? – скептически спросила Бианка свистящим шепотом. – Только ночью шнырял с патрулем за этим альбиносом, и нате вам, доброе утро.

– Я все слышу, – бросил Мариус через плечо.

Обнаглевшие ассистенты только похихикали.

– Что по сегодняшнему протоколу из Веддинга? Зверя отследили? – поинтересовался он, загружая базу данных.

– Это же не кино, – хмыкнул Лука. – Полицейские посветили фонариками в мусорках и разъехались по постам. Следов нет. Если оно еще живо… я мутанта имею в виду, то сидит где-нибудь в темноте с парой переломов. Сигануть с такой высоты – заявка на суицид.

Мариус на автомате проверил отчеты по делу. Что взять с копов: они не станут без особой причины шерстить по берлинским лабиринтам.

Он попытался получить доступ к делу Вальденбруха, но было отказано. Запрашивать разрешение означало, что у него есть причина, но ничем из найденного он пока не был готов делиться с руководством.

Тогда подождет.

Черед Санды.

– Запросите информацию по взломанной альбиносом квартире, – велел Мариус.

Оболтусы нехотя начали копаться в деле, а он занялся загадочной дамой.

И, оказывается, она не являлась никем.

* * *

За именем Санды Эдлер была история.

Жила девочка, которую удочерила из приюта в Поприкани пара обеспеченных немцев. Позже у нее родилась сестра, но что-то пошло не так. Родика Эдлер решила сжечь свою семью, и спящие отец с матерью задохнулись дымом раньше, чем сгорели. Их обугленные тела были найдены в спальне в идиллической позе. Голова к голове, руки сложены на груди.

Смышленая Родика заперла дверь их комнаты. Стояла какое-то время снаружи и слушала их крики. Затем покинула наполняющийся дымом и огнем дом и смотрела на пожар с улицы.

Такое стечение обстоятельств не могло быть случайностью, неосмотрительностью или детской глупостью. Малышка с конфетными глазами тщательно спланировала убийство и никогда не объясняла, почему совершила такой чудовищный поступок. У нее диагностировали тяжелую шизофрению.

Что же происходило с другой девочкой, которая тоже жила в этом доме?

Другая девочка пришла после полуночи. Она сидела допоздна в библиотеке, потом, по ее словам, несколько раз пропустила поезд метро, зачитавшись

. Мариус смотрел на снимок, прикрепленный к давнему делу, и понимал, что этот мрачный подросток с матовыми, темными глазами, возможно, вообще не хотел возвращаться домой, и книжки тут ни при чем.

Что с ней стало бы, приди она за минуту до?

Санда отказалась от комментариев. Она перестала говорить с кем-либо: врачами, службой опеки, соседями.

Так разошлись дорожки. Плохая сестра решением суда была определена в Вальденбрух. Хорошая сестра должна была отправиться в приют. Но когда временный опекун из местных органов попечения пришел забрать ее, дом был пуст. Санда ушла раньше. Ее не смогли найти. Она числится в розыске до сих пор.

Мариус почувствовал, как пыль забирается куда-то глубоко в нос, и, не удержавшись, чихнул. Пребывание в архиве забивало ему все легкие. Его взгляд снова упал на снимок Санды Эдлер, взятый из семейного альбома. Этот сиротский голод и настороженность в глазах не излечит никакая приемная семья. Санда была воспитанным волчонком. Когда стая разрушилась, она и поступила как волк: ушла до того, как ее снова посадят в клетку.

В деле оставалась последняя страница. Девочку искали в течение нескольких лет. Два года спустя после пропажи кто-то из опеки случайно заметил ее на Александерплац вместе с цыганами, высматривающими туристов. Один из попрошаек по имени Дануша подтвердил ее имя.

Значит, волчок побежал к своим. Ее дальнейший путь оставался неизвестным. Спустя несколько безвестных лет она всплывает на видеозаписи в «Туннеле», но от местных и слова правды не услышишь – фрики только качали разноцветными головами. Шимицу тоже ясно дала понять, что Мариус доставил ей множество проблем, и видеть его более она не желает.

Странно, что только Рихард Крупке знал, где она. Его письма о Родике находили ее даже под чужим именем.