Песнь крысолова

«Ты за мной идешь, Санда, не простишь себя, пока не вернешь меня. И жизни тебе не будет. Не я предрекла это, ты сама себя приговорила. Просто не хотела об этом думать. Бежала по инерции, искала место внутри себя, как тогда, в Поприкани, когда ты молчала и не хотела видеть мир. Но далеко не ушла и вернулась к тому, с чего начала. Ко мне».

Как же хочется прекратить поток этих слов… Она не права и звучит так же, как раньше. Эгоистичный, злой ребенок, алчущий любви столь сильно, что ее потребность превращается в вампиризм.

«Если бы ты меня любила, ты не разрушила бы мой мир», – мои слова звучат как со дна моря.

Но вдруг она их слышит. Наклоняет голову, хмурится. Что нового для нее я сказала?

«Ты не успокоишься, пока не найдешь меня. И тогда мы будем квиты», – произносит она.

Ее лицо странно сдувается, бледнеет, и я вижу перед собой белую личинку, которая отчаянно бьет хвостом из стороны в сторону, а затем лопается. Вокруг меня только ночные мотыльки. Темнота наполняется хлопаньем невидимых крыльев.

Я возвращаюсь к себе и снова обретаю чувство, что я еще не ноль, поэтому уязвима.

Меня тормошит чья-то рука, и я вскакиваю.

В лицо утыкается два фонарных луча, за которыми кто-то отчаянно переругивается.

– Хватит ноги мне топтать, – шипит знакомый голос Вертекса. – Что, стоять уже негде? Может, на голову сядешь?

– Сдались мне твои ласты, придурок, – картавит в ответ ломающийся басок.

Кажется, Вертекс и Джей Пи по-прежнему не ладят. Жалко. А я-то думала, мы команда по спасению мира.

– Сколько прошло времени? – панически вопрошаю я.

– Ну, мы все проспали почти день. Теперь опять ночь! – радостно сообщил картавый голос.

Меня прошибает пот. Надо валить как можно скорее, но не уверена, что сейчас верное время суток.

Кто-то подвигается ближе, это Вертекс. В темноте при свете фонаря его лицо кажется вытянутым и белым.

– Мы все устали. Поэтому и вырубились. А сейчас еще и свет отключили. Или щиток перегорел. Хочу проверить. Но решил сначала дернуть тебя.

– Щиток снаружи? – деловито спрашивает Джей Пи.

– Что он тут делает? – наконец возвращается ко мне здравый смысл. – Почему не пошел домой?

– Я сам не знаю, как от него избавиться, – брюзгливо замечает Вертекс.

– А я не хочу домой. Я с вами поеду, – нахально заявляет Джей Пи. – Вертекс мне рассказал, что ты хочешь в Вальденбрух. Мне тоже туда надо. Вот сам все и проверю.

Начинает напоминать дурную комедию про автостоп, в которой подбираешь случайных людей и вы вместе катитесь к веселым приключениям.

– Пойду-ка я проверю, что там со светом. – лицо Вертекса, бывшее так близко, исчезает во тьме.

Я вцепляюсь в него наугад и держу мертвой хваткой.

– Он там.

– Что?

– Белобрысый монстр там, – с непонятной убежденностью говорю я.

Темнота лишает ориентиров. Я чувствую ауру тревоги, словно тогда, в клубе. Вертекс же не понимает. У него память как у золотой рыбки.

Воцаряется минута молчания. Квартира находится в подвале, и здесь тяжелая железная дверь. Пока мы за ней – мы в безопасности. Надо дождаться утра и уезжать. И, кажется, меня наконец-то понимают.

– Ну-у-у… да. Тогда посидим так. В эротическом мраке.

Писклявый смешок Джей Пи.

– Я уйду с рассветом, – напряженно говорю я. – Ты, Джей Пи. Идешь домой. Сразу. Мне такой балласт не нужен. И выключите фонари.

Оба луча одновременно гаснут. В тишине слышится капание воды из крана.

– Санда, я тебе пригожусь, – заявляет наш пленник.

– У тебя что, стокгольмский синдром? – не выдерживаю я.

– Нет, это вы тут двинутые. Но мне нужно в Вальденбрух. Я сам должен увидеть, что там произошло. И найти источник культа. Мать.

– Я уже в курсе ваших извращений, – подает голос Вертекс. – Но, пожалуйста, не втягивайте меня в такое дерьмо.

– Так почему бы нам всем не разойтись по своим дорожкам? – злюсь я. – Я не хочу никого подставлять. То, что происходит, касается только меня и моей сестры.

– Это не твоя сестра.

– Вот именно, – снова встревает Вертекс, – Санда, слушай меня: «Туннель» заварил какую-то жуткую кашу. Да, ты работала на Шимицу, поставляла ей чужих деток, чтобы подменыши бездетных семей могли жить и здравствовать, но это не твоя вина! Ты вообще пострадала от «Туннеля» еще до того, как о нем узнала. Это они убили твою семью, а не Родика. Родики вообще нет. И никогда не было…

Зажмуриваюсь. Эти слова должны отрезвлять, но они только ранят. Я ее чувствую. Она в моей коже, в моем сне. Мне нужно найти ее и что-то завершить. Пока не знаю, что именно.

– Мы все связаны, – загадочно заявляет Джокер. – Послушайте, культ нужно уничтожить. Значит, найти, где находится Мать, которую создал Новак. Я не знаю, как он это сделал, но источник есть. Я слышал об этом.

– Ну да, это по твоей части – подслушивать и делать выводы, – не могу удержаться от ехидного замечания.

Джей Пи нисколько не обижается: