Песнь молодости

Ван Сяо-янь беспокойно расхаживала взад и вперед по своей маленькой, аккуратно прибранной комнатке в пансионе. В руках у нее были «Очерки по политэкономии», но чтение не шло на ум. Отбросив книгу, она остановилась перед зеркалом и стала пристально разглядывать в нем свое отражение. Лицо ее, обычно бледное и спокойное, горело лихорадочным румянцем; брови были страдальчески сдвинуты; она вдруг со всей отчетливостью ощутила, как отчаянно бьется ее сердце.

«Скорей бы уж он приходил…»

При одной мысли о встрече с Дай Юем она вся задрожала от радости. Первая девичья любовь! Любовь, которая пробудила в ней прекрасные мечты, заставила почувствовать радость жизни и укрепила ее веру в революцию. Ван Сяо-янь разбиралась в теории слабее, чем Дао-цзин, но вера ее была тверда: никогда преступное старое общество не найдет у нее поддержки. Люди должны подняться на борьбу за новое, счастливое и справедливое будущее. Дай Юй произвел на нее сильное впечатление с первой встречи. Ей понравилось, как строго и резко осуждал этот спокойный молодой человек преступления и бесчинства гоминдановцев. Затем последовала вторая и третья встречи, Они познакомились ближе. Дай Юй рекомендовал ей для чтения книги, разъяснял прочитанное; он был очень эрудирован, наизусть цитировал целые абзацы из «Капитала» и других известных книг, что постоянно вызывало удивление и восхищение его товарищей. Сяо-янь любила науку, и ее уважение к такому знающему человеку, да при этом еще революционеру, скоро переросло в любовь.

Дай Юй часто бывал у Сяо-янь. Каждый раз, подойдя к дверям ее комнаты, он сначала тихонько трижды стучал в дверь, а затем тихо и вежливо входил в комнату.

— Сколько страниц «Капитала» прочла за эти дни? — спокойно спрашивал он, садясь и поправляя очки. Глаза его не отрывались от лица Сяо-янь.

При встрече с Дай Юем лицо Сяо-янь заливалось краской. Беседа с ним заставляла учащенно биться ее сердце. Она всеми силами старалась скрыть свои чувства, но лицо выдавало ее.

— Я дошла до пятьдесят первой главы — «Отношения распределения и производственные отношения». Скоро кончу, но я ничего не понимаю.

— Очень хорошо. А то, что не понимаешь, — это не страшно. Таков марксизм! Дочитала до пятьдесят первой главы? Там говорится так, — он надел очки и, подумав немного, процитировал: — «Напротив, научный анализ капиталистического способа производства доказывает, что он — способ производства особого рода, специфической исторической определенности, что он, как и всякий другой определенный способ производства, предполагает данную ступень общественных производительных сил и форм их развития…» — Дай Юй остановился и с улыбкой посмотрел на Сяо-янь.

— Какая у тебя память! — Сяо-янь низко опустила голову; в голосе ее звучала искренняя зависть и уважение.

Но чем дальше, тем труднее им было вести подобные разговоры. Придя к Сяо-янь, Дай Юй садился и не сводил с нее глаз. Он не уходил, но и ничего не говорил. Сяо-янь была гордой девушкой, она знала, что влюбилась в Дай Юя, но не хотела первой открыть свои чувства.

Часто, посидев так некоторое время и так и не сказав ни слова, Дай Юй уходил. Однажды, глядя вслед удалявшемуся Дай Юю, Сяо-янь прислонилась к двери, со слезами на глазах тихо прошептала про себя: «Я как будто бы нравлюсь ему… но он… Почему он никогда не показывает этого?..»

Сяо-янь похудела. Любовь иссушила ее сердце. Часто, лежа в кровати, она думала: «Взять и прямо сказать ему, что люблю. Если он не любит, я сумею подавить в себе это чувство». Но при встрече с Дай Юем вся ее храбрость исчезала, ей становилось стыдно.

Но почему же Дай Юй не хотел сказать Сяо-янь о своей любви? Объяснялось это тем, что при каждой встрече с ней он невольно вспоминал о другой женщине.

* * *

Лежа на широкой двуспальной кровати, сверкающей никелем, Дай Юй, поколебавшись некоторое время, толкнул спавшую рядом с ним немолодую, очень худую женщину и тихо сказал:

— Фэн-цзюань, проснись! Я хочу что-то сказать тебе.

Женщина раскрыла сонные глаза и, обняв Дай Юя за шею, игриво проговорила:

— Дай Юй, ну что тебе? Обними меня и давай еще немножко поспим!

— Нет, мне нужно идти.

Но Дай Юй продолжал лежать и через некоторое время снова заговорил:

— Послушай, в меня влюбилась одна студентка Пекинского университета, но, не узнав твоего мнения, я не решаюсь сблизиться с ней. Что ты скажешь на это?

Женщина закурила сигарету и сделала две глубокие затяжки. Подняв глаза к потолку, она холодно проговорила:

— Ты еще не сошелся с ней? Отчего же не поторопился? Хватайся за нее! — Она повернула голову и кокетливо, хотя и с подозрением, покосилась на Дай Юя. — В Пекинском университете не много красных, но и наших не густо, больше всего тех, что увлекаются вредными книжками. Эта девушка, вероятно, тоже из таких? В таком случае действуй смелее. Но смотри, как бы она в самом деле не околдовала тебя. — Женщина сердито покосилась на Дай Юя, крепко обняла за шею и в упор спросила: — Скажи, ты ее любишь?